Эмилио Сальгари - Город прокаженного короля
— Ты меня любишь? — прошептал он. — Нет, в самом деле, ты меня любишь? О Мадонна!..
— Идти ли мне? — вместо ответа сказала Лэна-Пра. — Или… или остаться с тобою? На жизнь и на смерть!
Роберто страстно прижал Лэну-Пра к своей груди.
В это мгновенье за стенами храма послышались крики, загремели выстрелы.
— Ур-гара! Ур-гара!
— Друзья пришли к нам на помощь! — вскочил Лакон-Тай. — Это боевой клич стиэнгов. Должно быть, верному Фэнгу удалось добраться до лагеря своих соплеменников.
Пять минут спустя пленники пурама были на свободе: стиэнги, не трудясь расчищать вход в подземелье, спустили туда верёвки и извлекли на поверхность всех заживо похороненных.
Работами по спасению распоряжался старый вождь, дядя Фэнга. Но когда кругом всё ликовало, торжествуя победу, старик оставался мрачным.
— Что случилось? Как вы подоспели на помощь к нам? — спрашивал его Лакон-Тай.
— Нам дал знать о засаде мой племянник, твой слуга, Фэнг. Мы пришли, подкрались и в мгновенье ока перебили спутников пурама. Сам пурам в плену. Вот он!
И старик показал на извивавшегося в руках двух дюжих стиэнгов человека с искажённым гневом лицом и готовыми выскочить от бешенства из орбит глазами. Это был великий раздаватель милостыни императора Сиама, коварный выходец из Камбоджи Миэнг-Минг, пурам.
— Не прикасайтесь ко мне! — кричал он. — Не смейте тронуть меня!
— Успокойся, змея! — повернулся к нему спиною Лакон-Тай. — Никто из нас не захочет замарать руки в твоей крови! Но мы доставим тебя в Бангкок. Пусть сам Пра-Бард судит тебя, отравителя священных слонов, величайшего преступника!
Словно электрический ток пронизал тело пурама: он понял, что погиб…
Рванувшись, он освободился из рук державших его воинов и, как пантера, ринулся на стоявшую в двух шагах Лэну-Пра. Короткий кинжал блеснул в его руке, занесённой для удара в грудь девушки…
Крик ужаса одновременно сорвался из уст Лакон-Тая и Роберто Галэно. Но никто из них не мог защитить девушку…
Однако пураму не удалось осуществить адский план: всё время не спускавший с него глаз старый вождь стиэнгов, по-видимому, предугадывал его намерения, и раньше чем кто-либо успел сообразить, в чём дело, пурам уже лежал на полу, извиваясь под душившими его горло железными руками стиэнга.
Что-то хрустнуло. Последний нечеловеческий вопль, и стиэнг поднялся, оставляя на полу задушенного врага:
— Он убил Фэнга, я убил его! — сказал старик, отходя в сторону.
— Фэнг убит? Мой верный Фэнг убит? — вне себя от горя спрашивал окружающих Лакон-Тай. — О, горе мне, горе!
Кругом стояли с омрачёнными взорами верные спутники и соратники, и никто не осмеливался подойти к Лакон-Таю со словом утешения…
Около месяца спустя Бангкок ликовал: из странствия к священным водам озера Тули-Сап вернулся, наконец, великий вождь Лакон-Тай. Он доставил императору сокровище, которому нет равного в мире: изумрудный скипетр последнего короля королевства Хмэр.
Ликовал и Пра-Бард…
И когда Лакон-Тай обратился к нему с просьбою разрешить ему и его дочери Лэна-Пра на время покинуть Сиам и посетить Европу, Пра-Бард дал полное согласие, не подозревая, что Лакон-Тай покидает родину не на время, а навсегда…
Не знал капризный повелитель Сиама и того, что Лэна-Пра уже тайно обвенчалась с Роберто Галэно и теперь уплывает с мужем-европейцем далеко-далеко, на родину своей матери…
Если вы, читатель, когда-нибудь забредёте в красавицу Флоренцию, вам покажут на местном Кампо-Санто, то есть на кладбище, роскошный мавзолей из мрамора и гранита, выстроенный в фантастическом стиле. Кто побывал в Сиаме, тот без труда узнает, что этот мавзолей представляет точную копию одной из наиболее чтимых пагод Бангкока.
В восьмидесятых годах девятнадцатого века во Флоренции скончался, дожив до глубокой старости, Лакон-Тай. Его тело подверглось сожжению на костре из драгоценных ароматных дерев Востока, по обычаю его предков, а пепел собран и помещается в роскошной серебряной урне, покрытой непонятными европейцам письменами…
Роберто Галэно и его супруга Лэна живы и сейчас и пользуются общею любовью.
Сокровища Лакон-Тая дали им возможность получить от современников прозвище Друзья бедных!
