Станислав Вольский - Завоеватели
Охеда не замедлил сообщить Пизарро эти известия.
— Ну, вот видишь, Франсиско, — закончил он. — Песенка адмирала спета. Это значит, что моя песенка только начинается.
Пизарро в недоумении взглянул на него.
— Все это очень просто, — стал разъяснять Охеда. — Если Колумб впадет в немилость, король сейчас же станет искать людей, которые продолжили бы его дело. Мое имя и экспедиции, в которых я участвовал, известны при дворе. Если я после отставки адмирала явлюсь к королю и предложу свои услуги, мне, наверное, не откажут. Не правда ли?
— Семь раз примерь, один отрежь, сеньор Охеда, — отвечал Пизарро. — Молодому быку опасно приходить в стадо, пока старый не зарезан. Подождите, пока зарежут старого быка!
Охеда послушался совета и подождал еще два месяца. От друга пришло новое письмо, полностью подтвердившее прежние предположения. Сеньор Агуадо принялся за расследование очень ретиво, не брезговал ни клеветой, ни сплетнями. Колумб понимал, что если он не явится самолично ко двору, дело его проиграно и ему придется расстаться с наместничеством, а может быть, даже и со свободой. Он объявил, что поедет вместе с Агуадо в Испанию.
Отъезд предполагался в начале весны.
Рассказав Пизарро о том, что писал друг, Охеда воскликнул:
— Ну, Франсиско, по-моему, старый бык зарезан! Пора посылать нового. Надо только не упустить время, чтобы не послали кого-нибудь другого.
— Да, сеньор Охеда, теперь как раз время, — согласился Пизарро. — Вот только не знаю, наступило ли время для меня…
— Если оно наступило для меня, значит и для тебя, — перебил Охеда, в волнении шагая по комнате. — Я добуду от короля жалованные грамоты на открытые мною земли, снаряжу в Испании собственную флотилию, потом доберусь до индейского материка и стану там наместником, а ты будешь моим помощником. Это совершенно ясно, и так оно и будет!
— Я знаю, что вы не — забудете своего Франсиско, сеньор Охеда! Вы никогда не забываете друзей! — воскликнул пылко Пизарро и низко склонился.
«Бедняга растроган, — подумал Охеда, глядя на склонившуюся голову Франсиско. — Он прячет от меня глаза, чтобы скрыть слезы благодарности».
Охеда не угадал. Франсиско прятал не слезы — он прятал некстати появившуюся на лице насмешливую улыбку. «Милостиво сказано! Он наместник, а я его помощник, — думал Пизарро. — И, может быть, даже не помощник, а просто доверенный слуга… Как бы вам не ошибиться, сеньор Охеда! На этой земле все зависит от счастья. Если Франсиско Пизарро повезет, может быть он станет наместником, а вы его помощником. Да и то в том лишь случае, если он захочет вас взять. А это еще неизвестно».
Из форта св. Фомы Охеда уехал в январе, а 10 марта 1496 года вместе с Колумбом отплыл в Испанию. Пизарро остался без влиятельного покровителя и стал терпеливо тянуть скучную лямку младшего гарнизонного офицера.
X
Пизарро не надеялся быстро продвинуться по службе. Он отлично знал, что в испанской армии высшие посты даются не за заслуги, а за знатность рода. Он рассчитывал только на то, что ему удастся принять участие в какой-либо далекой экспедиции, которая принесет славу и обогащение. Но, на его несчастье, на Эспаньоле в это время не думали о больших и смелых начинаниях. Колонисты и солдаты гораздо больше были заняты распрями, чем планами новых открытий. Второй брат Колумба, Бартоломео, которого адмирал на время своего отсутствия назначил губернатором колонии, не мог водворить дисциплину среди разношерстного сброда, посланного на остров.
Искатели легкой наживы были недовольны тем, что им не раздают в собственность невольников, что не находится россыпей, где золото можно собирать ведрами, что им не жалуют почетных и доходных мест. Колонисты-земледельцы не умели наладить хозяйство и голодали. Озлобленные неудачами, все эти люди винили во всех своих бедах «выскочку генуэзца» Бартоломео и готовы были пристать к любому проходимцу, достаточно смелому для того, чтобы поднять бунт против заместителя Колумба. Хитрый и энергичный Ролдан, занимавший должность главного судьи, искусно разжигал это озлобление. Когда вокруг него собралась многочисленная группа недовольных, он перешел к открытой борьбе и со значительным отрядом удалился в глубь острова, чтобы начать военные действия против Бартоломео. Все испанское население Эспаньолы разделилось на две партии, почти одинаковые по численности.
Пизарро не решился примкнуть ни к той, ни к другой. Связать свою судьбу с Бартоломео было так же опасно, как перейти на сторону бунтовщиков. Колумб мог навсегда остаться в Испании и лишиться всех своих титулов и привилегий, и тогда Бартоломео грозило смещение, а его сторонникам — быстрая и жестокая расправа. Но могло случиться и другое: Колумб мог оправдаться от обвинений и снова получить милость двора, и тогда Ролдана и его сообщников ждала верная гибель. Пизарро очутился между молотом и наковальней. Чтобы уцелеть, надо было найти место, одинаково далекое и от молота и от наковальни — и от Ролдана и от Бартоломео. Уединенные военные посты в чащах тропических лесов, берега никому еще не известных золотоносных рек, малоизведанные земли близлежащих островов — вот что являлось единственным убежищем от гражданской войны и ее опасностей.
В эти-то места и направился Пизарро. Без труда получив разрешение на устройство небольших экспедиций, он набрал себе отряд в пятьдесят человек и блуждал по Эспаньоле и мелким островам. Он не затевал рискованных предприятий, но не отказывался от тех случайных подарков, которые иногда посылала ему судьба. Его кожаный мешочек медленно наполнялся найденным или отнятым у туземцев золотым песком. Когда у туземцев попадался жемчуг, Пизарро отбирал и его. Он тщательно исследовал тропические леса, надеясь найти в них высоко ценимый перец и другие пряности жаркого пояса. Он изучал местность и понемногу осваивался с наречием туземцев, чтобы воспользоваться этими знаниями, когда наступит время для самостоятельных открытий. Все это не приносило ему богатства, но зато избавляло и от Ролдана и от Бартоломео. Изредка он наезжал в Изабеллу. Видя, что борьба партий продолжается по-прежнему и ни один из соперников не может добиться окончательной победы, он опять отпрашивался в экспедицию и направлялся в новое место.
Два с лишним года прошло в этих странствиях. Наконец Пизарро узнал, что Колумб вернулся на остров с милостивой грамотой от короля, подтверждавшей все его права и титулы. Рассказывали также, что Колумб помирился с Ролданом и поручил мятежному судье умиротворение острова. Наместник, по-видимому, прочно сидел на своем посту. Теперь можно было окончательно вернуться в столицу, не рискуя ввязаться в междоусобицу.
