Роберт Святополк-Мирский - Служители тайной веры
— Ну, любезный, боюсь, братья-боброловы набьют тебе больше мозолей и не только на заднице... Ну разве, может, свадьбу сыграем.
— Ради Бога, князь, только не это! Я еду немедленно!
— Ну вот, видишь, как хорошо. Там, у Сапеги тебе не будет скучно. А если ко мне придут с жалобой, я заявлю, что какие-то разбойники с большой дороги вчера отрезали тебе голову.
Мокей вздрогнул.
— Если ровно через неделю ты не появишься у Сапеги, то еще через неделю я лично покажу братьям-боброловам эту голову. Думаю, они утешатся.
Мокей побледнел.
— Князь, я готов выехать и через неделю буду на месте.
— Спасибо за службу, — сказал князь, — жду тебя в четыре часа, готового в путь.
Мокей вышел, и тут же вошел слуга.
— В чем дело?! — нахмурился Вельский. — Где Осташ?
— Он ждет, ваша светлость. Но прибыл срочный королевский гонец из Вильно.
— Проси!
Запыленный гонец четким шагом подошел к столу князя.
— По приглашению его величества короля Казимира, — объявил он, — по землям Литовского княжества совершает путешествие Макс фон Карлофф, принц Богемский, герцог Баденский, маркграф Бранденбургский и прочая и прочая, со своей свитой в составе двадцати человек. Король просит всех дворян, имеющих замки на пути следования принца, оказывать его высочеству подобающее гостеприимство.
Гонец протянул Семену грамоту с большой печатью.
Семен прочел грамоту и спросил:
— Когда принц должен прибыть в наши края?
— Его высочество прибудет в замок Горваль послезавтра ровно в полдень и через день отправится дальше.
— Хорошо. Его высочеству будет оказан достойный прием.
Гонец поклонился и, громко звеня шпорами, вышел.
Семен еще раз прочел грамоту и, разглядывая большую красивую королевскую печать, пробормотал:
— Черт бы побрал этого принца! Впрочем... может, это и к лучшему... Лишняя услуга королю никогда не помешает.
В дверях появилась плотная приземистая фигура Осташа.
— Входи, входи! — сказал князь, видя, что тот нерешительно стоит у двери. — Садись, рассказывай!
Осташ скромно сел, сложив руки на коленях, немного помолчал, потом поднял глаза и тихо сказал:
— Яков кем-то подослан к нам.
— Мне так и показалось, — спокойно ответил Семен, — рассказывай подробности.
— Человек, за которого он себя выдает, давно умер. Один тяглый мужичок знал того Якова в лицо и, когда я показал ему этого, сказал, что покойник был другого роста и лицом вовсе не похож на вашего нового слугу.
— Дальше!
— Вчера вечером Яков вышел из замка. Он сказал, что хочет навестить своего двоюродного брата. Ну — того, который порекомендовал нам его на службу. Я вышел из замка заранее и спрятался в лесу. Яков покинул замок и только оказался за деревьями, как тотчас начал оглядываться, не идет ли кто за ним следом. Никого не увидев, он пошел прямо к дому Никифора Любича. Пробыл он у королевского бобровника минут десять, потом зашел к своему мнимому брату, посидел у него, видно, для отвода глаз, пару минут и вернулся в замок.
— Очень интересно... Значит, это человек Любича. Так, так... Осташ, спустись вниз и скажи кузнецу, чтобы разжег хороший огонь в комнате пыток. После обеда мы поговорим там с этим Яковом. Но во время обеда — пусть он лично прислуживает мне! Ступай, ты хорошо поработал!
Проводив Осташа взглядом, Семен удовлетворенно потер руки.
Кажется, удалось поладить неплохую службу. Все, кто мне служит, проверены досконально. Теперь я уверен в том, что у меня нет ни одного изменника. Никто не проникнет в мои тайны! Только Семену Вельскому могла прийти в голову эта великолепная мысль проверять каждого до седьмого колена! Заморошу Федору до такого не додуматься! А ведь именно все эти мелкие людишки: слуги, повара, конюхи, трубочисты, мусорщики, на которых никто не обращает внимания, именно они-то выведывают наши тайны, а потом продают их врагам... Но у меня этого не будет!
Никогда!
Семен хлопнул по плечу латы, стоящие в углу, и снова потер руки.
В дверь постучали, и на пороге появился Яков.
— Завтрак подан, ваша светлость! — объявил он.
Семен взглянул на своего нового слугу и улыбался ему особенно приветливо.
И тут Яков обнаружил, что улыбка князя Семена Вельского чем-то удивительно напоминает улыбку его брата Федора...
Глава пятая.Савва-Горбун.
— Вот и обед прошел! — с многозначительным намеком произнес повар Кузьма и, обмахиваясь полотенцем, опустился на скамью.
Услышав эти слова, его жена, повариха Марфа, тут же взялась за веник, а трое мальчиков-поварят, их дети, бросились мыть огромные котлы.
Кузьма любил порядок и никому, кроме себя, не позволял передохнуть, пока не заблестит чистотой гигантская дымная кухня замка Горваль.
В углу за печкой, прямо на полу, вытянув перед собой ноги и прислонившись к теплой стене, спал, широко открыв рот, Савва. На его коленях свернулся клубочком маленький белый котенок.
— Слава тебе, Господи! — воскликнула Марфа и, набрав полный рот воды, с громким фырканьем разбрызгала ее по каменному полу.
— Последний день нынче такую ораву кормили! А теперь что — прислуга да две дюжины охраны осталось. Совсем другое дело!
— Да, мать, теперь будет полегче. Сто пятьдесят брюх набить — это, конечно, не шутка! Слыхал я, Пахом с дружиной далеко двинулся. Не скоро обратно, а то, может, и вовсе не вернутся?! — Он хохотнул и, поднявшись, направился к Савве.
Склонившись над спящим горбуном, Кузьма потряс его плечо.
— Вставай! Дров надо! Дров! Понял?! Тьфу, черт! Никак не привыкну, что он глухой!
Кузьма попытался ограничиться жестами, но жесты без слов у него никак не получались. Раздельно выговаривая слова, будто объясняя что-то иноземцу, плохо понимающему язык, он продолжал:
— Дрова! Ру-бить! Понял?! Много-много! На зав-тра на утро!
Савва растерянно моргал глазами, потом закивал головой, замычал, и подобие улыбки искривило его заросшее лицо. Он бережно снял со своих колен спящего котенка и встал.
Вдруг дверь распахнулась и в кухню влетела запыхавшаяся кухарка Дарья.
— Слыхали?! — с порога крикнула она. — Яков-то вор!
— Да ну? — Кузьма от удивления снова сел.
— Вор и обманщик! — затаив дыхание, возбужденно пропищала Дарья.
— Ну-ка, ну-ка, говори, — заинтересовался Кузьма.
Поварята и Марфа немедленно оставили уборку и окружили Дарью. Глухой Савва отыскал топор и хотел было уже выйти, как вдруг остановился и подергал Марфу за рукав.
— Ну что тебе? — раздраженно спросила она. — Дай послушать!
