Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь

— Понял.

— Как только советские войска начнут освобождать Украину, мы с вами тоже отправимся на Свитязь и попытаемся перехватить эту учёную свору… Надеюсь, вы сможете узнать кого-то из них?

— Командира и членов группы прикрытия — смогу.

— Ну, эти вряд ли ещё там… Хотя, кто знает? А из профессоров?

— Липке. Мы с ним мило беседовали… часок.

— Прекрасно. Ваша задача остаётся прежней. Ни во что не вмешиваться, из Кашовки до особого распоряжения не выезжать, своей жизнью не рисковать. Ясно?

— Так точно.

— Встречаться будем раз в месяц. Этого же числа, в это же время, на этом же месте.

— Понял.

— Всё. Мне пора идти.

— До встречи, господин… товарищ Никто!

47. Шацкий район Украины, лето 1942 года

Карательные операции против шацких партизан продолжались всё лето. Тем не менее Шковороде удалось сохранить ядро отряда от разгрома. Вскоре ему стало легче уходить от репрессий, ибо одним из руководителей районной полиции назначили Свирида Семенюка. Одновременно туда же, чтобы сохранить баланс сил, гитлеровские хозяева перевели и своего верного пса Никифора Костенко.

По приказу Главнокомандования народные мстители раз за разом посылали своих разведчиков к предполагаемому месту нахождения фашистской лаборатории, но ничего нового о ней узнать так и не удалось…

В декабре 1942 года Тарас Бульба-Боровец написал послание рейхскомиссару Украины Эриху Коху, в котором выразил возмущение действиями новых властей: «Я позволю себе спросить Вас, по какому праву Ваша банда совершила этот дикий акт? В любом цивилизованном государстве порядок наводят только после проведения тщательного расследования и наказывают исключительно виновных, а не кого попало… Мы не простим Вам ни одной капли невинно пролитой крови мирных граждан, невзирая на их национальную принадлежность»[48].

Письмо стало реакцией на зверства оккупантов, учинённые в селе Озерцы Березновского района Ровненской области, где фашисты расстреляли из пулемётов все население — 365 человек, включая детей и стариков. Тех, кто выжил, добивали выстрелами в затылок. Сей, по утверждению гитлеровской пропаганды, «акт возмездия» был предпринят в отместку на действия братьев Струтинских из отряда «Победители», убивших вблизи деревни немецкого офицера и сопровождавших его лиц.

Остановить после этого вооружённое восстание на Волыни было невозможно.

Поначалу «бульбаки», «бульбовцы», или же, как их всё чаще называли, «бульбаши», ограничивались мелкими «пакостями», расстреливая одиноких фашистов и их прихвостней, но вскоре боевые действия приобрели массовый характер и в конце концов вылились в полноценную национально-освободительную войну.

Весной 1943 года УПА освободила от немецкой оккупационной администрации десятки населенных пунктов Волыни. В частности, такие как: Владимирец, Степань, Дубровица, Деражное, Олыка, Цумань, Горохов…[49] В марте на освобожденной от немцев территории в 2,5 тысячи квадратных километров была провозглашена так называемая Колковская республика. Сами Колки[50] объявили столицей Украины до освобождения Киева от нацистов; при въезде в городок установили соответствующую табличку.

Но фашисты не унимались.

В воскресенье 9 мая 1943 года отряд из почти четырёх сотен карателей напал на село Яполоть Костопольского района Ровненской области. Местные селяне снова не выполнили непомерный «контингент». Против оккупантов выступила сотня «Романа» — подразделение Украинской повстанческой армии, базировавшееся в близлежащих лесах. Бой длился более 6 часов. Нападающих выбили из села, при этом погибли 35 немецких солдат.

Всего за время войны УПА провела против германских войск около 200 вооружённых операций, в ходе которых было уничтожено свыше 12 000 оккупантов.

Такое положение дел открывало новые, неслыханные ранее возможности для кашовских подпольщиков. Тем более что многие полицаи уже открыто переходили к повстанцам. Вскоре на такой шаг решились и оба Ковальчука — Иван и Алексей. Первый — по совету Ниманда, второй — по зову сердца.

А в начале августа 1943 года необходимость в маскировке и вовсе отпала. Именно тогда разведчики получили приказ «слиться с партизанами» и стали собираться в долгую дорогу. Через Ковель — на Любомль, из Любомля — в Шацк. Заодно решили прихватить с собой полицейский архив. За этим занятием их и застукал новоназначенный начальник участка.

— Что вы робите, хлопцы?

— Не видишь? Собираем документы! — поигрывая оружием, улыбнулся Иван Иванович.

— Зачем?

— Не знаю. Обер-лейтенант приказал! — он кивнул на Ниманда, которого полицай никогда ранее не видел.

— А ты что, совсем не в курсе? — скорчил удивлённое лицо тот.

— Нет.

— Не сегодня завтра здесь будут русские!

— Не может быть… Я радио слушаю! Они топчутся где-то под Курском…

— Это говорится, чтобы поднять морально-волевой дух… На самом же деле Советы уже высадили под Ровно мощнейший десант! — выдал невероятный, чуть ли не фантастический для того времени сценарий обер-лейтенант.

— Оцэ так номер… Выходыть, трэба тикаты?!

— Похоже.

— То я с вами, хлопцы!

— На кой ляд ты нам нужен? — уже на чисто русском пренебрежительно произнёс Ниманд и разрядил в полицая свой вальтер.

С приближением советских войск всё активнее и решительнее становилось сопротивление партизан и подпольщиков Правобережной Украины и в то же время жёстче и свирепее ответные репрессии агонизирующего оккупационного режима.

К тому времени в Шацких лесах уже действовало мощнейшее партизанское соединение под командованием А.Ф. Фёдорова, в состав которого недавно влились не только партизаны-шковородинцы, а и обер-лейтенант Ниманд с майором Ковальчуком. Но, как ни старались разведчики, сведения, добытые ими в ходе операции «Тяжёлая вода», по-прежнему равнялись нулю…

В первый день последнего месяца жаркого лета 1943 года преданный фашистский служака Костенко таки «дожал» Семенюка; после его очередного доноса Свирида, давно предчувствовавшего собственную гибель, казнили на центральной площади райцентра.

В ответ на это около пяти сотен народных мстителей разгромили гитлеровский гарнизон в Шацке и, опьянённые успехом, сразу же нанесли удар по предполагаемому секретному объекту в деревне Свитязь. Срезали колючую проволоку, перебили охрану… Но никаких следов существования научной лаборатории Ковальчук там не обнаружил. И сразу понял, что его перехитрили.