Генри Хаггард - Перстень царицы Савской
— Идол фенгов! — воскликнул я. — Ничего удивительного, что дикари поклоняются ему как богу.
— Самый большой монолит во всем мире, — прошептал Орм, — а Хиггс погиб. О! Если бы он дожил хотя бы до того, чтобы увидеть его, он спокойно умер бы тогда. Я хотел бы, чтобы они захватили не его, а меня! — И он стал ломать руки, потому что это в характере Оливера — прежде думать о других, а потом о себе.
— Чтоб взорвать эту штуку, мы и приехали сюда, — рассуждал сам с собой Квик. — Прекрасно. Наш азимут, или как они его там называют (он хотел сказать «азо-имид»), здорово сильное взрывчатое вещество, но немало придется нам потратить его, если только мы проберемся к ней. Жалко будет взрывать — старик по-своему очень красив.
— Спустимся вниз, — сказал Орм. — Необходимо сообразить, где мы находимся. Быть может, нам удастся бежать под прикрытием тумана.
— Одно мгновение, — ответил я. — Видите ту скалу? — И я указал на остроконечную скалу, возвышавшуюся до облаков приблизительно в одной миле к югу от идола и в двух милях от нас. — Это Белый утес, мне никогда не приходилось видеть его раньше, так как я проходил мимо него ночью, но я знаю, что он стоит у входа в расщелину, которая ведет в Мур — вы, верно, помните, что Шадрах говорил нам то же самое. Так вот, если нам удастся добраться до Белого утеса, у нас есть надежда спастись.
Орм внимательно посмотрел на скалу и повторил:
— Спустимся вниз, здесь нас могут заметить.
Мы спустились и лихорадочно стали осматриваться. В арке, находившейся под башней, в огромных дверях, украшенных медными или бронзовыми щитами с изображением людей и животных, были решетки, сквозь которые защищавшие их воины могли видеть врагов и метать стрелы. Что, однако, было важнее для нас, — это то, что на них не было замков и что они запирались только огромными бронзовыми засовами, которые мы все же могли вынуть.
— Выясним это раньше, чем рассеется туман, — предложил Орм.
— Если нам повезет, мы можем добраться до ущелья.
Мы согласились с ним, и я побежал к верблюдам, которые отдыхали у самой арки. Но прежде чем я добежал до них, меня окликнул Квик.
— Поглядите-ка сюда, доктор, — указал он в одно из отверстий между брусьями решетки.
Я взглянул и в густом тумане увидел отряд всадников, направлявшихся к двери.
— Они, наверное, увидели нас, когда мы были наверху, глупа было идти туда! — воскликнул Орм.
В следующее мгновение мы уже отступили назад, и как раз вовремя, потому что в то самое отверстие, через которое я выглянул, пронеслось копье, вонзившееся в землю уже за аркой. Мы услышали также, как другие копья забарабанили по бронзовым щитам, украшавшим двери.
— Не выглядывать! — приказал Орм. — Они хотят напасть на нас. Ружья готовы, сержант и доктор? Да? Тогда выбирайте бойницу, цельтесь и стреляйте. Не теряйте ни одного заряда.
Мы стали стрелять в густую толпу воинов, соскочивших с лошадей и бежавших к дверям, чтобы распахнуть их. На таком расстоянии трудно было промахнуться, а в наших винтовках было по пять патронов в каждой. Когда рассеялся дым, я насчитал добрых полдюжины фенгов, валявшихся на земле, в то время как несколько человек раненых поспешно ковыляли назад. Кроме того, много лошадей и людей, находившихся позади, тоже было ранено, потому что пули пробивали навылет тела передних.
Результат этого убийственного залпа был изумителен и мгновенен. Несмотря на отвагу, фенги были непривычны к скорострельным винтовкам. Самое большее, что могли они видеть, — это какой-нибудь допотопный мушкет, который попал к ним, проплутав много лет по рукам торговцев. О современных ружьях и их силе они не имели понятия. Поэтому я не считаю позорным, что они побежали, когда их ряды начала косить внезапная смерть, которая могла показаться им сверхъестественной. Они бежали, бросив убитых и раненых.
А мы снова подумали о бегстве, которое было для нас единственным выходом, но все же колебались, так как не могли поверить, что фенги действительно оставили дорогу свободной, а не отступили немного назад, чтобы дождаться нас. Пока мы таким образом теряли время, туман быстро рассеивался, так что мы вскоре могли вполне точно ориентироваться. Прямо перед нами, в стороне города, лежала большая открытая площадь, окружающие ее стены почти доходили до стен самого города, образуя как бы переднюю или вестибюль, служивший для охраны тех самых городских ворот, через которые мы проехали в темноте, не зная, куда мы едем.
— Те, внутренние двери открыты, — заметил Орм, кивнув головой в сторону больших ворот на другом конце площади. — Пойдем попробуем закрыть их. Иначе нам недолго удастся продержаться здесь.
Мы побежали к этим дверям, во всем походившим на те, через которые мы только что стреляли, но несколько больших размеров, и общими усилиями едва-едва смогли запереть их и заложить на места все засовы. Вдвоем нам не удалось бы сделать это. Потом мы вернулись к арке и, так как никто не беспокоил нас, немного поели и напились воды. Квик заметил кстати, что мы с таким же успехом можем умереть натощак, как и поев.
Когда мы переходили через площадь, туман, до этого быстро рассеивавшийся, снова начал сгущаться, по мере того как солнце поднималось выше и согревало влажную от дождя землю. 56
— Сержант, — сказал теперь Орм, — эти черные снова атакуют нас. Самое время заложить мину, пока они не могут видеть, чем мы заняты.
— Только что подумал то же самое, капитан; чем раньше, тем лучше, — ответил Квик. — Быть может, доктор посторожит здесь верблюдов и, если увидит, как кто-нибудь высунет голову из-за этой стены, пусть поздоровается с ним. Мы знаем, что он хороший стрелок, он не промахнется. — И он похлопал мою винтовку.
Я кивнул головой, и они вдвоем направились к центру площади, где возвышалась груда камней, напоминавшая жертвенник; я, впрочем, полагаю, что это скорее было место, где местные купцы продавали рабов и разные другие товары.
Я внимательно разглядывал стены, бойницы которых прекрасно видел над пеленой тумана. Внезапно моя бдительность была вознаграждена: над большими воротами по другую сторону площади, приблизительно в ста пятидесяти шагах от меня, появилась фигура, напоминавшая военачальника, в белой одежде и в пышном пестром тюрбане. Человек этот бегал взад и вперед по стене, размахивал копьем и громко кричал что-то.
Мне пришлось даже лечь на землю, чтобы хорошо прицелиться. Несмотря на то что я хороший стрелок, как сказал Квик, все же всегда можно промахнуться, чего я вовсе не желал, хотя не питал никакой особой злости против пестрого тюрбана. Но внезапная и таинственная смерть этого дикаря, по моему убеждению, произвела бы большое впечатление на его соплеменников.