Медведь - Дмитрий Вилорьевич Шелег
Из развалин старой крепости на вершине горы двое абхазских мальчишек наблюдали за бойней. Когда гусары и казаки погнали остатки горцев вниз, к подножью, и все затихло, они ловко начали спускаться в ущелье. В тишине не было слышно легких шагов их ног, одетых в мягкие чувяки из козлиной кожи, только две длинные тени скользили по склону горы.
* * *
Осторожно спустившись в ущелье, они прислушались.
Тишина…
Кругом были окровавленные мертвые тела. Мальчишки в испуге остановились.
Один из них, который, видно, посмелее, сказал другому:
– Теймураз, пошли.
Теймураз боялся, но ему не хотелось выглядеть трусом, да и азарт взял свое.
Мальчишки с опаской шли мимо трупов, пока не увидели лежащее с обломком пики в груди окровавленное тело. Облаченное с ног до головы в черную кожаную одежду, да еще и с раскинутым черным плащом, оно казалось большим черным кругом, только белый нашейный платок выделялся ярким пятном.
Тот, который посмелее, – Джамал – прошептал:
– Такую одежду не носят ни русские, ни иноземцы, которые частые гости в ауле.
Теймураз не слушал друга. Он стоял как окаменевший и во все свои голубые глаза смотрел на красивую саблю с запекшейся на клинке кровью в руке черного воина.
Тут стали слышны улюлюканья возвращавшихся всадников.
Джамал в испуге прошептал:
– Побежали.
Теймураз опустился на колени и попытался разжать мертвецкую хватку, чтобы забрать себе саблю – не удалось:
– Джамал, помоги.
Джамал бросился вырывать саблю, но железные пальцы было не разжать.
Джамал достал из-за пояса кинжал, протянул его Теймуразу и кивком головы указал на саблю:
– Руби.
Теймураз опешил:
– Как?
– Руку! – прокричал Джамал.
Подняв кинжал, Теймураз примерился, закрыл глаза и рубанул. Еще теплая кровь брызнула на его лицо – он упал на спину. Утерев лицо, он увидел, что только надрубил руку.
Топот копыт слышался уже совсем близко.
Джамал перехватил у Теймураза кинжал и рубанул… раз… два…
Схватив обрубок, мальчишки пулей устремились вверх на скалу.
* * *
Следом за ними в ущелье вернулись казаки.
Хорунжий скомандовал полусотне разделиться.
Десятку – сопровождать раненных гусар в лагерь:
– Слава Богу! Все пока живые!
Двум десяткам – скакать в аул:
– Пущай сами своих хоронят! Невесть кто из них христианин, а кто басурманин. Нарушать обычаи – грех.
Остальным – оставаться на месте.
Казаки начали укладывать тела убитых горцев в ряд и собирать их оружие.
Слышались рассуждения:
– Шашки-то да кинжалы хорошие, а вот ружьишки-то старенькие – кремневые.
Один из них крикнул:
– Ваше благородие, господин хорунжий, гляньте-ка…
Хорунжий чинно подскакал, неторопливо спешился и, увидев труп с обрубком руки, перекрестился:
– Храни Боже! Кто ж его так-то?.. Уж давно головы друг другу не рубали, а тут такое… Ну-ка, братцы, давай-ка туточки порыскайте…
* * *
Казаки пешим ходом рассеялись по скалам.
* * *
Джамал и Теймураз схоронились в развалинах крепости. Сабля была тяжелая, гарда причудливой формы, а на серебряной рукояти были видны какие-то странные узоры.
Увлеченные мальчишки оцепенели от страха, когда услышали голоса казаков, которые остановились через полуразрушенную стену от них.
Один из казаков сказал:
– Смотри, Микола, тут на стене кресты высечены… и рыбы. Может, храм был в этой стороне?
Казаки, как по команде, перекрестились.
В этот момент мальчишки сорвались с места и побежали вглубь крепости. Им не мешала полная темнота – они знали здесь все ходы с закрытыми глазами.
Услышав шум, казаки пустились было вдогонку, но, поняв, что в темноте ничего не сделают, пальнули по разу вслед беглецам, да и вернулись в ущелье докладывать хорунжему.
* * *
– Да, древний храм христианский, только кресты не православные, – сказал хорунжий, проводя рукой по знакам на стене.
* * *
Шел 1840 год. Долгая война была не только в абхазской Ана-копии, но и по всему Кавказу.
Эпизод 2
Миссия
30 декабря 1841 года, Лондон
Днем накануне 1841 Нового года по улицам Лондона шел обычный мужчина. Только высокий рост и крепкое телосложение, угадываемое под толстым черным плащом до пят, выделяли его среди общей массы уличной толпы.
Мужчина не спешил, останавливался, размеренно приподнимая широкие полы черной шляпы, разглядывал празднично разукрашенные дома города. На Трафальгарской площади долго наблюдал, как по указу королевы впервые в истории страны устанавливается новогодняя елка. Побеседовал с уличными продавцами поздравительных открыток.
Потолкался на ярмарке у Старой ратуши Челси и тут же на улице поиграл с детворой в смешную игру «футбол» – попинал ногой мяч, свернутый из тряпок.
Со стороны можно было подумать, что мужчина просто «убивает время», но на самом деле тот очень внимательно следил за всем окружающим.
Уже ближе к вечеру, убедившись, что за ним нет «хвоста», мужчина ускорил шаг по набережной Темзы и оказался в Лондонском Сити.
У четырехэтажного здания с готическими шпилями, над фасадом которого развевался флаг с красным крестом на белом фоне, мужчина остановился и стал ждать, рассматривая лепной герб над входом. Герб состоял из увенчанного рыцарским шлемом щита с крестом, щитодержателей в виде драконов с каждой стороны и девиза «Domine dirige nos» под щитом.
* * *
Дверь бесшумно приоткрылась, приглашая его войти.
Мужчину встречали двое.
Он тихо сказал:
– Я – Гор.
Один – лысый здоровяк, полностью заслонивший собой широкий дверной проем, – чуть посторонился, пропуская гостя.
Гор, проходя мимо, плечом легко отодвинул со своего пути амбала и остановился перед вторым – сухоньким старичком, который внимательно осмотрел его и кивнул здоровяку.
Тот протянул в сторону Гора ручищу и пробасил:
– Оружие… В Милдхолл с оружием нельзя.
Гор остался неподвижен.
– Пропустите его, – раздался негромкий, но четкий голос из глубины холла. – Следуй за мной…
* * *
Гор пошел за голосом по длинным темным коридорам и оказался в полумраке библиотеки со множеством книг.
– Садись в кресло, – произнес тихий голос.
Гор уселся в старинное протертое кожаное кресло «Честерфилд». Со стоящего рядом стола его лицо освещала странная стеклянная колба с неизвестным источником света и тепла.
Голос из темноты рассмеялся:
– Это электрическая лампа. Думаю, что лет через двадцать такие лампы начнут появляться в Европе и Америке. Но там, куда ты отправишься, они появятся намного позже.
Гор внимательно слушал голос:
– Мы выбрали тебя, потому что ты знаком с русским языком. Мы морем переправим тебя османам, а оттуда на Кавказ, который уже почти русский. Больше года назад туда отправился наш лучший, но он пропал.
Голос через паузу, как бы для самого себя, сказал:
– В России все, вся и всегда куда-то пропадает.
