Кристофер Робин - Рудник Элизабет

В лесу он надеялся отвлечься от грустных мыслей, но вместо этого от прощания с друзьями с каждой секундой ему становилось всё тоскливее.

Вдруг воздух с шумом вырвался у него из лёгких. Это Тигруля крепко обнял Кристофера и вплотную прижал свою мордочку к лицу мальчика.

– Я буду скучать! Очень-очень! – сказал он, подпрыгивая на хвосте, и ещё крепче сжал друга в объятиях.

Кристофер не сдержался и рассмеялся. С Тигрулей всегда было так легко и весело! Благодаря ему Кристофер наконец смог немного отвлечься и расслабиться.

– Я тоже буду скучать по тебе, Тигруля, – сказал Кристофер.

А потом он повернулся к остальным и решительно объявил:

– А теперь настало время пудинга!

* * *

Остаток дня друзья провели в радостной кутерьме, наслаждаясь весёлыми играми и вкусным десертом. А когда солнце стало садиться и в лесу стемнело, друзья Кристофера один за другим стали засыпать. И вскоре уже спали все, кроме Кристофера и Винни. Остальные же улеглись кто на столе, кто возле него и сладко посапывали. Ну или почти все: Тигруля даже во сне без устали вертелся.

Винни погрузил нос в горшочек с мёдом. Вокруг него были разбросаны ещё восемь горшочков, уже опустошённых. Мишка тщательно вылизал их не только изнутри, но даже снаружи. Для Винни праздник не праздник, если там не найдётся много- премного мёда. И он ни за что не допустит, чтобы даже самая маленькая капелька любимого лакомства пропала даром.

– Пойдём, Винни!

Кристофер испугал медвежонка, и тот вытащил нос из горшочка. Кристофер Робин поднялся и отошёл к краю полянки. Винни тоже вскочил и бросился – а скорее, неуклюже засеменил, – вслед за другом.

– Куда мы идём, Кристофер Робин? – спросил он.

Лучи заходящего солнца окрасили волосы мальчика в огненно-красный цвет, а его щёки с золотыми веснушками зарумянились от весёлой суматохи, в которой прошёл этот день. На его некогда чистой жёлтой рубашке теперь красовались пятна от пудинга, травы и неведомо каких забав. Даже отутюженный белый воротничок помялся. Несмотря на то что день был долгим, и Кристофер мог бы утомиться, его карие глаза ярко сверкали.

– Никуда, – наконец ответил он Винни.

– О, моё любимое место, – радостно отозвался медвежонок. Он поднял лапку и подождал, пока Кристофер Робин возьмётся за неё. Друзья развернулись и рука об руку отправились в чащу леса.

Некоторое время они шли молча, просто тихо радуясь тому, что идут вместе. Они проходили места, вызывавшие в памяти тёплые воспоминания о множестве приключений, в которых они побывали. Они видели дерево, на котором Винни хотел обхитрить пчёл, притворившись тучкой, но вместо этого приземлился в лужу. Они прошли мимо домика Кролика, в дверях которого Винни однажды застрял, а потом извилистая дорожка подвела их к старенькому домику Филина, который как-то раз унесло ветром.

Наконец они вышли на большой луг, спрятавшийся в самой чаще Зачарованного леса. Солнце, повисшее над горизонтом, золотило травку.

Когда друзья пересекли луг и направились к Мостику Винни, Кристофер Робин взглянул на медвежонка и спросил:

– Что ты любишь больше всего на свете, Винни?

– Ну, больше всего я люблю... – Мишка призадумался, постукивая лапкой по подбородку.

Потом нахмурил брови и пару раз хмыкнул – так легче думалось. И когда придумал, что же ему ответить, начал заново:

– Что ж, больше всего я люблю, когда мы с Хрюней приходим к тебе, а ты говоришь: «Как насчёт чего-нибудь интересненького?» А я говорю: «О, я совсем не против чего-нибудь интересненького». А потом мы резвимся весь день напролёт. – Винни взглянул на Кристофера, гордясь своим ответом.

Кристофер Робин кивнул, но не проронил ни слова, пока они не дошли до Мостика Винни. Свесившись за перила Мостика, мальчик посмотрел в журчащую воду, на своё отражение, выглядел он совсем так же, как и в начале лета – ну уж точно не старше! Однако мама всё время говорила ему, что теперь он большой мальчик и должен вести себя соответственно.

Честно говоря, Кристофер не очень понимал, что это значит. Но ему, определённо, это не нравилось.

– А я больше всего люблю заниматься Ничем, – сказал он наконец.

Винни поднял голову.

– Как это – Ничем? – смущённо спросил он.

– Это когда тебя спрашивают: «Чем займёшься, Кристофер Робин?» А ты такой: «О, да ничем таким». А потом ты идёшь и занимаешься этим Ничем, – пояснил мальчик мишке, как будто это был самый очевидный в мире ответ.

Теперь, сообразив, что такое «заниматься Ничем», Винни широко раскрыл глаза.

– Ну да! – воскликнул он. – Ничего частенько выливается в замечательное Что-то, – сказал он.

Довольные тем, что узнали про любимые занятия друг дружки, они продолжили путь. Кристофер вдруг понял, что он невольно собрался обойти все свои любимые места Зачарованного леса. Луг, Мостик Винни и весь Лес целиком – все они хранили дорогие сердцу мальчика воспоминания о бесчисленных приключениях, которые ему довелось пережить с лучшими друзьями. Но ни одно из них не было таким особенным, как Зачарованное место – место, куда они пришли за мгновение до того, как за горизонтом спрятались последние лучики солнца.

Перед ними распростёрлась окутанная сумерками долина. Кристофер всмотрелся вдаль, и у него засосало под ложечкой. Он мог бы пойти куда угодно, но чему быть, того не миновать. Мальчик вздохнул – и этот вздох был печальнее и протяжнее, чем самый печальный и протяжным вздох Ушастика.

– Винни? – сказал он, оборачиваясь к мишке. – А ведь я больше не буду заниматься Ничем.

Эти слова прозвучали для Винни словно гром среди ясного неба.

– Никогда-никогда? – Он не верил своим ушам.

Кристофер Робин покачал головой.

– Ну, тебя-то они не отправят в школу-пансион. Они... – Кристофер хотел присесть и вдруг взвизгнул.

– Больно? – спросил Винни, подумав, что виной такому странному ответу был жёлудь, на который случайно приземлился его Друг.

Кристофер Робин засунул руку в задний карман шорт и вынул из него мешочек желудей – подарок Хрюни.

– Только если сидишь на них, – усмехнулся он.

– Надо запомнить, – сказал Винни, восхищённый мудростью Кристофера.

Взглянув на друга, мишка заметил, что тот был очень грустным. Не виной ли тому школа-пенсион, которую он упоминал? Винни никогда раньше не слышал про такие школы. Кристофер говорил что-то про школу, но у медвежонка сложилось впечатление, что это такое приятное место, где тебе читают всякие истории, а ты играешь с новыми игрушками и озорничаешь со своими друзьями. А вот школа-пенсион звучит совсем не радостно. Да и если судить по голосу Кристофера, то и само по себе это место далеко не весёлое. Винни не хотелось, чтобы его друг находился где-то, где нездорово и невесело.

В этот миг Кристофер вздохнул – пожалуй, слишком серьёзно для такого маленького мальчика.

– Винни, – мягко сказал он, глядя на луг. – Когда меня не будет рядом и я не смогу заниматься Ничем, ты будешь хотя бы иногда приходить сюда?

Винни насторожился.

– Только я? – спросил он. – А где же будешь ты?

– Я буду вот здесь, – ответил Кристофер. Подняв руку, он легонечко похлопал Винни по макушке – его Думалке.

Винни понял, что имел в виду Кристофер, и кивнул. Он всегда был в его Думалке. Там и положено быть лучшим друзьям.

– А что, если ты забудешь про меня? – спросил Винни. Эта мысль, ни с того ни с сего пришедшая ему в голову, сильно его расстроила. Он чувствовал себя так, будто у него закончился любимый мёд. Или будто он переел этого самого мёда.

Кристофер наклонился к медвежонку и положил руку ему на плечо.

– Я никогда тебя не забуду, Винни, – сказал он ласково. – Обещаю. Даже когда мне будет сто лет.

Винни нахмурился, силясь подсчитать, сколько же будет ему, когда Кристофер Робин станет таким старым. Морщинка на его лбу становилась всё глубже и глубже, пока наконец мишка не сдался – самому ему ни за что не сосчитать! – и не спросил у Кристофера.