Остров одного мертвеца - Серджо Д'Амати
Здесь же я обнаружил кое-что интересное. То, что я сначала принял за груду камней, покрытых листьями, при ближайшем рассмотрении оказалось хижиной.
II. Интересные находки и ночное происшествие
Хижина была сложена из крупных камней, скреплённых чем-то похожим на цемент. Крыша была покрыта сухими пальмовыми листьями. Судя по всему, жилище было давно брошенным. Пространство перед хижиной заросло травой и кустарником. Крыша давно прохудилась, местами провалилась, зияя тёмными дырами. Пальмовые листья требуется регулярно менять, но здесь, видимо, этим давно никто не занимался. Глина между камнями частично размылась и растрескалась. Если я собираюсь жить в этом доме — ему нужен срочный ремонт.
Одна мысль не давала мне покоя: кто построил эту лачугу? Что за несчастный странник попал на этот забытый богом остров? Я никогда не видел таких жилищ у туземцев, это дело рук европейца. Может быть, он мой соотечественник, волею судьбы, как и я, занесенный на этот всеми забытый остров? Где он сейчас? Что, если он просто перебрался в другое жилище? Или его забрал проплывающий мимо корабль? Если нет, я обязан найти его живым или мёртвым.
Целый рой вопросов крутился у меня в голове, пока я осматривал хижину снаружи. Наконец я решил заглянуть внутрь. Дверь, сколоченная из грубых рассохшихся досок, открылась с большим трудом. Её нижняя часть буквально вросла в землю. Окон не было, но провалившаяся крыша пропускала достаточно солнечного света, чтобы осмотреть убранство жилища. Я увидел импровизированную кровать, стол и нечто вроде табурета. На столе, покрытом пылью, паутиной и трухой из сухих пальмовых листьев, лежал жёлтый огарок свечи, чернильница, металлическое перо для письма и стопка старой покоробившейся бумаги. В углу я обнаружил инструменты: лопату, кирку, топор и пилу.
Сомнений не оставалось — живший здесь человек не был туземцем.
Выйдя наружу, я решил получше осмотреть пространство вокруг дома. В паре десятков шагов я обнаружил небольшой загон квадратной формы со стенами из каменной кладки высотой около двух футов. Видимо, здесь держали каких-то животных. Деревянная калитка отвалилась и лежала в высокой траве.
Я вошёл внутрь загона.
То, что я обнаружил у ближней к хижине стенке загона, лишило меня последних надежд найти на этом острове живого человека. Прислонившись спиной к каменной кладке, лежал скелет.
Я думаю, он пролежал здесь уже около года. Иссохшая, похожая на пергамент кожа обтягивала его череп. Вместо носа зияла дыра. Губы давно обглодали падальщики, и теперь жёлтые зубы были обнажены в зловещем оскале. Костлявые руки сжимали ржавый мушкет, лежащий у него на животе. Одежда, превратившаяся в лохмотья, едва прикрывала выпирающие из-под неё пожелтевшие кости. Скорее всего, это и был хозяин хижины.
Мне стало дурно. Эта страшная находка сильно подкосила мою надежду на возможность выбраться с острова. Мне не хотелось повторять судьбу этого бедняги. Не думаю, что он умер здесь от старости.
Я в отчаянии опустился на землю, продолжая смотреть на останки.
Неожиданно какой-то металлический блеск привлёк моё внимание. Я осторожно приблизился к мертвецу, протянул руку и раздвинул ошмётки истлевшей одежды у него на груди. Прямо на провалах между рёберными костями оказался золотой медальон на цепочке. Стараясь не касаться костей и истлевшей плоти, мне удалось расстегнуть цепочку и вытащить её из-за шеи мертвеца. Я рассмотрел медальон. Чистое золото. Кем бы ни был этот человек, он явно был богат. Пират? Авантюрист? Путешественник?
Размышляя над всем увиденным, я положил находку за пазуху.
Через пару минут мрачных раздумий я встрепенулся. Нет, я не закончу так же. Какую бы ошибку ни допустил мой предшественник, я не повторю её. Нельзя впадать в отчаяние, надо бороться. Я выживу и обязательно выберусь отсюда.
Первым делом я нарвал больших листьев и прикрыл ими останки мертвеца, чтобы лишний раз не видеть его. Конечно, мне следовало похоронить его, но пока на это нет времени. Солнце уже клонилось к закату, а впереди было ещё много дел.
Я перетащил все вещи с пляжа к хижине. Затем нарубил пальмовых листьев и сплёл их вместе, как это делают туземцы Полинезии, и наскоро перекрыл крышу. В хижине я нашёл несколько пустых бутылок и, сходив к ручью, сделал запас воды. Поужинав хлебом и бананами, случайно найденными во время похода за водой, понаблюдав живописнейший закат, я приготовил постель и лёг спать, укрывшись кителем, словно одеялом.
Усталость взяла своё, и я быстро уснул.
Примерно в полночь я проснулся. Снаружи раздавались странные звуки. Я приподнялся, прислушиваясь. Со стороны загона доносился шорох и треск. Наверное, какое-то животное копошится в кустах, подумал я.
Нащупав в темноте топор, лежащий на полу, я встал и медленно открыл дверь.
Слабый лунный свет освещал площадку перед хижиной. Я стоял, сжимая топор в руке, вглядывался в темноту.
Шелест и шуршание листьев усилились. Над стеной загона поднялась тёмная фигура. От неожиданности я вздрогнул. Сердце бешено забилось в груди.
Это был он. Чёртов мертвец двигался!
Я стоял в оцепенении, не в силах сдвинуться с места, пока он медленно, сжимая костлявой рукой мушкет, не начал перелезать через низкое ограждение загона и двигаться ко мне.
Сделав несколько шагов, он остановился примерно в десяти ярдах от меня. Его нижняя челюсть свисала, зубы слабо поблёскивали в лунном свете. Пустые провалы глазниц словно смотрели прямо на меня.
Простояв так несколько мгновений, мертвец вскинул мушкет и взвёл курок. Ствол ружья был направлен прямо на меня. Костлявый палец нажал на спусковой крючок, раздался сухой щелчок, курок высек сноп искр, но выстрела не последовало. Если мушкет и был когда-то заряжен, то порох давно отсырел и испортился.
После неудачного выстрела мертвец снова двинулся ко мне. В тот же миг я вышел из оцепенения и бросился бежать изо всех сил. Животный ужас подгонял меня. Я не знал, куда я бегу. Практически в полной темноте я нёсся сквозь траву и кустарники, путаясь в листве и спотыкаясь о торчащие корни. Внезапно путь мне преградил утёс. Во тьме я едва не налетел на каменную стену.
Постояв пару секунд в нерешительности, я заткнул топор на пояс и стал карабкаться наверх. Цепляясь за трещины и выступы, я с обезьяньей ловкостью взобрался на широкий каменный уступ на высоте примерно пяти-шести ярдов. Там, в расщелине, похожей на маленькую пещерку, я и затаился, вжавшись спиной в углубление в камнях и тяжело дыша.
Кажется, меня никто не преследовал. Я просидел там несколько часов, ожидая
