Юрий Торубаров - Таинственный двойник

Для пса что боярин, что бродячий цыган – все одно: чужие. Злобно бросился пес на нежданного гостя. Слуги чем больше старались его отогнать, тем яростнее он нападал. На крыльцо выскочил хозяин и замер:

– Господи, да что это такое! Глазам не верю. Мать, – орет, – мать! Иди сюды.

Та вскочила и… бах на колени.

– Помилуй, господин, в чем мы перед тобой виноваты?

– Пса убери, – молвил боярин, поднимаясь в стременах.

– А… да, – хозяин бросился на собаку.

Та, поджав хвост, убежала в конуру.

– Ну, – подбоченясь, боярин свысока посмотрел на хозяина, в глазах так и плясала радость, – скажи, как тя по имени зовут?

– Меня? – удивился тот вопросу боярина, косясь по сторонам: может, кто рядом стоит.

– Тебя.

Хорошее у боярина настроение.

– Пантелей… моном, – добавил он, поразмыслив.

– Встречай, Пантелеймон, гостей, – весело сказал боярин, вытаскивая ногу из стремени.

– Милости просим, – враз воскликнули они, кланяясь и открывая перед ним двери.

Рослый боярин. В дверях надо голову склонить. Вошел. Оглянулся. Чисто. Убрано. Подошел к столу. Поднял скамью. Тяжеловата, но стругано чисто. Сбита хорошо. На века. Домовито.

– Сам мастерил иль кто? – обратился он к хозяину.

– Сам, боярин, сам.

– Молодец, люблю мастеровых людей, – поставил скамью и сел.

В это время за окном опять лай: подъехала на дрогах боярыня.

– Не утерпела. Ха! Ха! – засмеялся боярин.

Хозяйка пошла ее встречать.

– Где твой Андрейка? – между тем спросил Вышата.

– Да где пацану быть. Где-то на улице.

– Хороший у тебя сын, – боярин погладил бороду, – смелый. Хороший воин будет. Люблю таких.

Вошла боярыня. Не видел Пантелеймон до этого боярыню. Да и в красоте женской не очень-то разбирался. Что баба? Все одинаковые. А тут глянул и… обомлел мужик. Одни глазищи чего стоят! А губы! До сих пор не потеряли ни яркости, ни выразительности. А одета! Точно княгиня. На голове колпак, отороченный горностаем. Белоснежное покрывало с золотыми цветами. Башмаки золотые. А походка! Точно плывет. Растерялся Пантелюша, да жена под бок толкнула, на гостей глазами показала.

– А, – спохватился тот.

Поставил боярыне скамью рядом с мужем.

– Прости, владычица, – сказал он и спросил: – Не отведаешь ли квасу иль медку?

– А, – боярин игриво повернулся к боярыне и сказал: – давай медку.

Медок был прохладен, но заборист. Глаза у Вышаты заблестели.

– Хорошее питье, – похвалил боярин, подставляя кубок. – Кстати, – сказал он и поочередно посмотрел то на хозяина, то на хозяйку, – люди вы немолодые, возраст почтенный, а как… дитя сумели…? Ха! Ха!

– Да мы, – хозяйка глянула на мужа.

Тот ей кивнул, мол, не возражаю, если расскажешь.

– Нет, уж лучше ты.

Тот вздохнул.

– Боярин, скажу тебе правду. Не наше это дите…

И он все рассказал. И даже показал дорогие пеленки, в которых его нашли. Боярин с супругой долго их рассматривали, но так ничего и не сказали.

В это время опять шум за окном. Хозяйка выглянула и обомлела.

– Господи! Что это? – воскликнула она.

Посмотрел и хозяин. А во дворе и конь, и корова, и овцы, и козы. Поросята визжат, гуси гогочут. Из мешков холопы кур вытрясают.

– Что это, боярин? – поворачиваются к нему хозяева.

– Это еще не все, – он, поднимаясь, бросил на стол кисет с деньгой, – это моя благодарность за мою Настеньку. Нет ничего дороже у меня на свете.

По дороге домой боярин вспомнил о событии, о котором услышал еще в Киеве, и рассказал жене удивительную историю сына козельского воеводы, женившегося на княжне, а потом таинственно исчезнувшего с только что родившимся сыном.

– Я знаю, что его искали князь Михаил Всеволодович да князь Даниил Романович. Последний сделал его даже своим воеводой… кажется, в… Холмске. Он странно пропал, возвращаясь от чешского воеводы, где они разбили Батыя. А жена исчезла, по-моему, она жила… а, да, у магистра.

– У магистра?

– Да…

– Странно.

– Да, все странно.

– Так ты думаешь…? – она не договорила.

Но он понял, что она хотела сказать.

– Все может быть!

Проводив гостей, хозяева до глубокой ночи занимались размещением животных и птиц. Но вначале по-хозяйски все осмотрели.

– Судя по рогам, корова молода, двумя телятами. А конь, – заглянул ему в пасть, – по зубам – тоже молод. Хомутовый, сказал мне холоп, – объяснил Пантелеймон жене.

Андрей незаметно, чтобы избежать расспросов, проскользнул в избу. Попив молока, улегся на своем одре и моментально заснул. Родители, вернувшись после размещения подаренной скотины, будить его не стали.

На следующий день боярин с семьей срочно отбыл в Киев. Чего испугался, шут его знает. Может быть, боялись, что своенравная Настенька в такую жару опять захочет на речку или чего другого, но они уехали. Боярин появился только поздно осенью. Приехал, видать, на полюдье.

Утром Андрей, встретившись с родителями за столом, просто не узнал их. Лица светились у них таким нескрываемым счастьем, что он не знал, как себя вести. Выручил тятька.

– Ну, сынок, придал ты нам вчера работенки! Че ты не сказал, што дочку боярскую спас?

Сын безразличным голосом ответил:

– Да кто ее знал, что она боярская. Нырнул да за волоса и на берег. Подумаешь…

Родители рассмеялись.

– Каши еще хочешь? – спросила мать, беря черпак.

Он только кивнул.

– Давай, давай и мне, – весело сказал отец, подвигая свою миску. – Щас пойду к старосте, пусть сенокосу дает. Косить будем, поэтому силенка нужна.

– А это зачем, мы уж откосились, – спросил Андрей, стараясь ложкой пополней зацепить каши.

– Ты че, не знаешь? – спросил отец. – Боярин нам пригнал целый двор скотины.

– Да ну! – искренне удивился сынок, поглядывая на дверь.

На улице его уже ждали сверстники, и ему было не до боярской скотины.

От старосты Пантелеймон вернулся весь сияющий.

– Ну, жинка, – вытирая пот со лба, сказал он, усаживаясь за стол. – Староста-то… как поменялся. В избу завел. Дочка, хорошая девчурка… между прочим, одних годков с Андреем…

– Брось, дуралей старый, – жена махнула рукой, – старосте боярского сынка подавай, мошна-то у него не твоя.

– А что, у нас, думаешь, мало?

– Дык это Андрюше сберечь надобно. Ладноть, сказывай: дал травы?

Пантелеймон заерзал на лавке, а сам весь цветет. Видя, что лицо жены начинает краснеть, выпалил:

– Дал, дал. И знаешь где?

Жена пожимает плечами.

– В княжеском логу! – торжественно произнес он.

Лог находился близко от села; травы там всегда вырастали по пояс. На следующее утро с первыми петухами отправились на покос. Андрей шел, спотыкаясь на каждом шагу. Глаза так и слипались. Еще бы! Домой пришел за полночь. Дед Шестак, подпив медку, рассказывал о своих боевых походах в княжеской дружине. И вот они с косами в руках стоят на делянке. Пантюша выбирает место, откуда удобнее начать косить. Сделав несколько шагов, он останавливается: