Вилис Лацис - Потерянная родина
Весь мир лежал у ног Ако — тот мир, который его обитатели называли Ригондой, — зеленый цветущий сад посреди океана. Хороший ходок мог с восхода до заката солнца не спеша обойти вокруг всего острова. С вершины горы Ако обозревал весь остров — продолговатый бугор среди бескрайнего водного пространства с белым кольцом песчаного побережья, с группами пальм на берегу, зарослями тростника, холмами и долинами. Остров опоясывает спокойная прозрачная лагуна, за которой выступает естественный мол — низкий коралловый риф с проливом на восток и двумя проливами на запад. Кое-где на рифе виднеются стройные силуэты отдельных кокосовых пальм. Расплавленным серебром отливает вода в лагуне; в первых лучах восходящего солнца сверкает и трепещет листва на кустах и деревьях; и защищенные от ветра хижины островитян, будто затаив дыхание, прислушиваются к отдаленному гулу, доносящемуся со стороны моря. Но никогда этот грохот не докатывался до самого острова, а вода и бескрайнее небо ничем не угрожали. Старики не запомнят случая, чтобы кто-то чужой, не принадлежащий к их миру, приблизился к острову оттуда, где небо сходилось с водой. Иногда, подстрекаемые любопытством, островитяне пытались доплыть на своих лодках до того места, где небо встречается с морем, но никак не могли до него добраться.
Однажды Ако поднялся на один из самых высоких холмов и убедился, что оттуда можно увидеть все, что скрывается за холмами пониже. Теперь он знал, что с высокого места видно дальше, чем с низкого, знал и то, что скрывают от взора ближайшие окрестности. В тот час его охватило страстное желание увидеть, что же скрывается за краем света, откуда на заре выходит солнце. Может быть, там, за этой чертой, находится жилище солнца, просторная хижина, где оно отдыхает по ночам, так же как жители острова в своих тростниковых хижинах.
Единственным местом, откуда, пожалуй, удалось бы увидеть это, была вершина высокой горы. И вот этой ночью, после целого месяца раздумья и колебаний, Ако поднялся сюда. Но напрасно глядел он на край света: так же, как и снизу, отсюда можно было лишь смутно различить неясную черту, где небо соприкасается с водой… и больше ничего. Край неба зарделся, над горизонтом стало подниматься огненным диском солнце, и море в том месте будто зажглось. Все выше поднималось солнце, водный простор зажигался вширь и вдаль, огненная полоса быстро приближалась к острову. Засверкали рифы, вершины пальм, все побережье.
Ако увидел солнце чуть раньше других обитателей острова. А будь на острове гора выше этой и поднимись он на нее, — может быть, он и впрямь узрел бы жилище солнца? А если сесть в лодку и долго плыть на край света, — гораздо дольше и дальше, чем те островитяне, которые уже делали это, — может, тогда он подплыл бы к самому солнцу?
Ако присел на камень и стал смотреть вдаль. Как хотелось ему добраться туда… далеко, далеко… за край света! «Что там? И есть ли там вообще что-нибудь? Неужели то, что я вижу и знаю, — это все?»
И снова неизвестность томила Ако. Но внизу уже слышались голоса птиц и людей, начала пробуждаться жизнь… В мире Ако наступил новый день. Он встал и направился вниз.
2Хижины островитян были расположены скопом, хотя и не слишком лепились друг к другу; полукругом стояли они у восточного залива, против которого на рифе пенился пролив.
Всего насчитывалось немногим более ста хижин — у каждого рода свое жилище. Жилье старейшины острова Хитахи было выстроено в центре селения, там, где сходились берега обоих заливов, достаточно высоко, чтобы его не касались воды прилива, и на вполне надежном расстоянии от ближайшей рощи кокосовых пальм, чтобы в бурю падающие орехи не угрожали обитателям хрупкой постройки.
Хижины представляли собой легкие строения из тростника и широких листьев тропических растений. Здесь, в царстве вечной весны, главным назначением жилищ было укрывать людей от палящего зноя и ливней.
Когда Ако спустился вниз, женщины уже грели кокосовое молоко, положив скорлупы орехов между раскаленных камней. Его отсутствия никто не заметил. Сидя перед своими хижинами на разостланных свежих листьях бананов, семьи островитян ели обернутую в листья, изжаренную на раскаленных камнях рыбу, лесные плоды, запивая их сладким теплым кокосовым молоком.
В лучах утреннего солнца блестели статные смуглые фигуры. Раздавался гомон детей и голоса взрослых. Девушки с цветами в волосах бродили по рощам. Звуки их песен, песен без слов, простодушных и веселых, говорили о радости жизни и красоте мира.
Властелину этого маленького мирка, человеку, сильному даром рассудка, природа по доброте своей дала прекрасную родину и самое необходимое для поддержания жизни: пищу на земле, в воздухе и в воде, солнечное тепло, морскую прохладу и нежную душу, которая умела любить и радоваться жизни. Его потребности и запросы были столь же узки и ограниченны, как узок был ведомый ему мир; но он не знал, что по сравнению с жизнью других племен и народов, жизнь его была жалкой — полной тяжкой нужды и лишений. Зависимый от всех сил природы, суровости океана, ливней и ужасных тропических ураганов, каждый год подолгу живя впроголодь, — когда суровые природные условия неделями лишали его возможности добывать себе пропитание и на земле и в море, а старые запасы иссякали, — он считал это естественным и неотвратимым и свыкся со всеми трудностями. С терпением, свойственным детям природы, переносил он все невзгоды и радовался, точно дитя, когда тяжелое испытание оставалось позади и наступали беспечальные дни.
Живя среди богатой природы острова, люди уподобляли себя цветам, птицам и обитателям морских глубин. Прекрасные цветы, роскошные ракушки и куски кораллов украшали их волосы, шею, руки и бедра. Мужчины носили украшения из зубов акулы; старому Хитахи, чьим советам внимали все жители острова, принадлежала самая красивая раковина для питья и опахало, сплетенное из волокон коры и самых тонких корней.
Стар и умен был Хитахи — мудрый наставник своего племени и вождь Ригонды. Когда то в молодости он делал самые легкие и быстроходные челны. Теперь всякий, кто долбил челн, обращался к нему за советом. Он учил юношей, как из рыбьих костей делать крючки для удочек, как изготовлять копья и остроги для ловли крупной рыбы. Много лет прожив на свете, он за свой долгий век впитал в себя все, что должен знать человек, чтобы уметь предвидеть события и нужды грядущего дня. Следуя поручениям Хитахи, жители вовремя делали запасы сухих плодов, фруктов и вяленой рыбы, так как период ливней иногда затягивался, и рыба в лагуне отравлялась пресной водой. Хитахи умел предсказывать и шторм, — тогда ни один островитянин не выезжал в море дальше рифа, а с приближением бури все вытягивали свои пироги высоко на берег и накрепко привязывали их к деревьям.
