Дарья Плещеева - Операция «Аврора»
— Кого вы все время высматриваете, Серж? — Англичанин с интересом нюхал горячий напиток в своей кружке, не решаясь отхлебнуть.
— Похоже, за нами слежка.
— За вами или за мной?
— Желаете проверить?
— Нет. И вам не советую. — Бьюкенен наконец сделал глоток, зажмурился, причмокнул, покрутил головой. — Изумительно! Божественный напиток!.. Кажется, тут есть мед?
— И не только. — Сазонов поискал глазами подозрительных молодых людей, не нашел и мысленно перекрестился: померещилось! Настроение пошло вверх, и Сергей Дмитриевич лихо отхлебнул сбитня из уже подостывшей кружки. — Хорош!
Министр иностранных дел России и полномочный посол Соединенного Королевства еще некоторое время смаковали душистый, сладко-пряный напиток, улыбаясь друг другу. А двое молодых людей, сменивших позицию для наблюдения и стоявших теперь у палатки с калачами и плюшками, разговаривали совершенно серьезно.
— Что теперь будем делать? — спросил парень, уплетая румяную плюшку, обсыпанную сахарной пудрой. — Господин министр нас обнаружил.
— Но он же не знает, кто мы? — возразила девушка, разворачивая пакетик с медовыми колобками.
— В смысле, на кого работаем?..
— Да…
— Это не меняет дела. Слежка провалена. А замены нет.
— Тогда идем, доложим Андрею Николаевичу хотя бы то, что узнали.
— А что мы узнали? — парень с ехидцей посмотрел на напарницу.
— Что министр иностранных дел проводит приватную встречу с послом Великобритании, — не смутилась девушка. — Одно это уже необычно! К тому же они говорили на английском языке и обсуждали провал британской разведывательной сети в империи…
— Ну и в чем криминал? Они оба — дипломаты. Подобные ситуации входят в круг их профессиональных интересов.
— Но ведь скандал с Рейли и его подручными и выдворение Локхарта сильно осложнили отношения между Британией и Россией!
— Кто это сказал? — парень отправил в рот последний кусочек плюшки и с аппетитом облизал пальцы. — Сэр Бьюкенен и глазом не моргнул, когда делал официальное заявление по поводу случившегося. Надеюсь, ты отчет читала? Капитан всем велел ознакомиться.
— Читала… — Девушка задумчиво прожевала колобок. — Посол открестился и от Рейли, и от Локхарта, назвал обоих авантюристами и провокаторами, своими действиями поставивших под угрозу добрососедские отношения двух великих государств! По сути, это скрытое обвинение в предательстве.
— В этом весь Бьюкенен! Точнее, эта история — яркая иллюстрация принципов британской внешней политики…
— Какой ты умный, Гриша!
— Так Андрей Николаевич объяснял, — смутился парень. — Ты что пить будешь? Чай или компот?
— Чай, наверное. Эти колобки — слишком сладкие…
Пока молодые люди подкреплялись выпечкой и согревались душистым чаем с чабрецом и мятой, господа дипломаты подзаправились вкуснейшим сбитнем и направили свои стопы прочь с площади. Обогнув Свято-Троицкую церковь посолонь, они вышли на Большую Дворянскую, и Сазонов бросил скучавшему у тротуара извозчику:
— К «Северной звезде», милейший!
— Полтинник, барин…
— Дороговато… Но, так и быть! С Рождеством тебя!
— И вам не хворать, господа хорошие…
* * *— Ну, и куда же они делись, Зоя?!
— Гришенька, ты же к ним лицом стоял! Не углядел, стало быть…
— Упустили!.. Как Андрею Николаевичу докладывать будем?
— Погоди-ка. Вспомни, они что-то про северную звезду толковали?
— Точно! Зоюшка, ты молодец! Это же модный ресторан на Невском. Господа решили продолжить приватную беседу в уютной обстановке!..
— Так что, едем в «Звезду»?
— Погоди-ка, проверю наличность… Ага. Кажется, на приличный ужин хватит. Извозчик!..
* * *Ресторан «Северная звезда» пользовался заслуженной славой и популярностью у столичных буржуа и политиков. Заведение принадлежало сводному брату известного предпринимателя и политика Александра Коновалова, Анатолию. Он был младше Александра на пять лет, не женат, красив и энергичен. Круг его интересов отнюдь не ограничивался ресторанным бизнесом, скорее Анатолий рассматривал свое детище на Невском как площадку для заведения полезных знакомств и связей. В чем изрядно преуспел. В число его знакомых попал и посол Франции, Жорж Батист Луи. Русский и француз быстро сдружились, несмотря на приличную разницу в возрасте, особенно на поприще азартных игр и благородных напитков, и Луи стал завсегдатаем модного ресторана. Для него здесь постоянно держали отдельный кабинет, чем посол не преминул воспользоваться. Так случилось и в этот раз.
Жорж Батист телефонировал Антуану, как он называл хозяина ресторана, о том, что желал бы уютно провести праздничный вечер в компании своих друзей и коллег по профессии.
Коновалов-младший сообразил, что предоставляется редкая возможность свести знакомство с очень влиятельными людьми, и заверил приятеля, что все будет подготовлено в лучшем виде.
К трем часам пополудни, по договоренности, меню для застолья было готово. На столе красовался хрустальный графин с янтарной мадерой в окружении белоснежных плошек и лоточков с приличествующими вину закусками. Маринованный зеленый виноград, бланшированные в сливочном масле яблоки и груши, заливное из судака, терпуг горячего копчения, лимонный мусс с жареным миндалем — рай для гурмана. Француз в ожидании друзей нетерпеливо прохаживался по кабинету, то и дело подходя к столу и поправляя сервировку, доставал свой золоченый брегет, какое-то время наблюдал за неспешным бегом секундной стрелки, вздыхал и возобновлял маршрут от окна до плотной занавеси, отделяющей кабинет от основного зала ресторана.
С трудом выдержав полчаса, Жорж Батист позвал полового и велел подогреть графин с вином.
— Да смотри, чтоб не теплее щеки было![3] — грозно добавил он вслед. — И блюдо с грюйером захвати — пора уже.
Бьюкенен и Сазонов появились без четверти четыре — оживленные, разрумянившиеся и голодные. Луи попытался нахмурить брови, выказать свое недовольство их опозданием, но не удержался и тоже заулыбался во весь рот. По давнему соглашению, троица, когда собиралась вместе, говорила только по-русски. И дело было не в оказании уважения приютившей европейцев стране, а в зрелом прагматизме: полезно знать язык друга, но еще полезней знать язык потенциального врага.
— Вы опоздали, господа, почти на час! — все же попенял друзьям француз. Он говорил по-русски с характерным акцентом, смягчая большинство согласных и отчаянно картавя. — Мне пришлось дважды отправлять мадеру подогреться, а ассорти грюйер[4] едва не засохло!
