Джоржетт Хейер - Саймон Холодное Сердце
— Он внушает страх, — сказал Алан.
— Я не боюсь людей.
На это Алан слегка усмехнулся и округлил свои карие глаза.
— Ты еще не знаешь милорда, — сказал он, отодвигая полог.
Они вошли в светлый зал, устланный коврами и циновками.
На стенах висело множество картин на библейские и исторические сюжеты. Посередине зала стоял стол, и хотя было только начало девятого утра, милорд уже завершил свой завтрак, состоявший из солонины с ломтями хлеба и большой кружки эля, и собирался встать, но пока еще оставался за столом, сидя в непринужденной позе в просторном кресле. Фалк Монтлис был гигант с выпуклой грудью и величавой осанкой, столь же белокур, сколь темноволос Алан. Одна рука Фалка, массивная, обильно поросшая волосами, покоилась поверх стола, вторую он держал за поясом своей длинной мантии. Воинственно торчала золотистая кудрявая бородка графа. Алан почти подбежал к нему и припал к коленям отца.
— Сэр, этот мальчик хочет говорить с вами.
Тяжелые веки со светлыми ресницами приподнялись. Милорд сначала взглянул своими маленькими голубыми глазками на сына, а потом перевел взгляд на Саймона.
— Знает ли он, что я не вступаю в беседу с каждым самонадеянным бродягой-молокососом? — сказал он. В его голосе нетрудно было услышать грозные нотки раздражения. — Убирайся прочь, любезный!
Саймон решительно шагнул к столу, крепко сжимая в руке свою шапку.
— Я не бродяга, милостивый милорд! И не заслужил, чтобы меня так называли.
Алан замер, стоя на коленях. Его испугала такая безрассудная отвага Саймона. Но граф Монтлис расхохотался.
— Ладно! Кто же ты тогда, птенчик?
— Я надеюсь, что настанет день, когда я стану таким же человеком, как и вы, милорд, — ответил Саймон. — Вот чего я хочу, потому я и пришел сюда искать себе службы у вас!
Монтлис запрокинул голову и снова от души расхохотался.
— И затем ты явился сюда, в логово Льва, не так ли? Чтобы он съел тебя на обед, мой петушок?
— Так говорили мне и ваши привратники, милорд, но живой я принесу вам гораздо больше пользы, чем съеденный.
— Правда? А что ты умеешь? Прясть шелк?
— Это и многое другое, милорд, — невозмутимо ответил Саймон.
— Ну-ну! Так что же еще? Стеречь моих гончих? Или тебе с ними не совладать?
Саймон презрительно выпятил нижнюю губу.
— Я пришел сюда затем, чтобы приручать всякую дичь, милорд!
Глаза Фалка загорелись. Он весело прихлопнул по столу ладонью.
— А знаешь, мне нравится твоя смелость, мой юный цыпленок! А умеешь ли ты отражать удары?
— Да, и наносить — тоже.
Милорд бросил на него насмешливый взгляд.
— Как нанес ты его моему стражнику?
Если Фалк и ожидал, что Саймон от этих слов придет в замешательство, то ожидания милорда не сбылись: Саймон в ответ лишь утвердительно кивнул. Милорд засмеялся.
— Какая дерзость. Ты почему шел через большие ворота? Разве тебе неизвестно, что вход на кухню с другой стороны?
— Я никогда не пойду к своей цели через черный ход, милорд. Я пойду прямо.
— И в самом деле, похоже, что так, — сказал Фалк. — Ладно, чего же ты хочешь от меня?
— Хочу быть вашим оруженосцем и сквайром.
Монтлис щелкнул пальцами, от души забавляясь настырностью мальчишки.
— Ты — и на коне! Это же блоха на верблюде!
Густые брови Саймона сошлись на переносице, и щеки мальчика залило румянцем.
— Я вырасту, милорд.
— Нет-нет. Очень уж ты мал. Сколько тебе лет?
— Четырнадцать, сэр.
— В самом деле, малыш! Ступай себе с Богом, я не нуждаюсь в оруженосцах.
Саймон не двигался с места.
— Тогда, сэр, сделайте меня своим пажем, пока я не вырасту как следует.
— Клянусь Богом, ты слишком многого хочешь. Я не делаю крестьян моими пажами.
— Я не крестьянин.
— Ха! А кто же ты?
— Такой же знатный человек, как вы, сэр!
— О Матерь Божья! И как тебя зовут?
— Саймон, милорд.
— Это имя. А дальше как?
Саймон — не без видимой досады — пожал плечами.
— Сам себя я называю Бьювэллет, сэр.
Полные губы милорда скривились.
— У тебя должно быть кольцо, — крикнул он. — Как твое настоящее имя, любезный?
— У меня их несколько…
— Стоп! Имя твоего отца!
Саймон ответил не сразу. Молча пожал плечами, поднял взгляд на Фалка и только потом сказал:
— Джеффри Мэлвэллет.
— Пресвятая Дева! Как же я не узнал это лицо! Значит, ты побочный сын Мэлвэллета?
— Так говорила мне моя мать, милорд.
— Кто она? Она жива?
— Она умерла четыре года тому назад, сэр. Ее звали Джеан, она служила в доме у Мэлвэллета. Но теперь это уже неважно.
— Так-так, — чуть склонив голову набок, смерил его взглядом Фалк. — Но какие у тебя доказательства?
— Кольцо, милорд. Небольшое такое.
— Покажи.
Саймон поднял руки к шее и снял со своей груди ленту, на которой висело золотое кольцо. Монтлис долго и внимательно разглядывал его.
— Как оно досталось твоей матери?
— Я никогда об этом не спрашивал, милорд. Мне все равно, чей я сын — Мэлвэллета или кого-то другого. Я тот, кем сам предпочитаю быть.
— Интересная философия! — Тут Монтлис вспомнил о своем собственном сыне, все еще стоявшем на коленях, и дал ему знак встать с колен и приблизиться.
— Что думаешь ты об этом, Алан? Перед нами еще один из своры Мэлвэллетов.
Алана это ничуть не огорчило.
— Мэлвэллет нам не друг, сэр, но мне этот мальчик нравится, — ответил он, небрежно облокотясь о стол.
— Он смел. Скажи мне, малец, где ты жил после смерти твоей матери?
— У меня, сэр, был общий дом с ее братом, резчиком по дереву.
— Так, а потом?
— Мне там надоело, и я пришел сюда, милорд.
— А почему не к отцу, маленький удалец?
Саймон снова передернул плечами.
— Его я уже видел, милорд.
Монтлис прыснул от смеху.
— И тебе не понравилось, как он выглядит?
— Совсем неплохо, сэр, но вас я тоже видел и о вас обоих я много слышал и знал.
— О, Святое Распятие! Выходит, я тоже тебе по нраву пришелся?
— Люди называют вас Львом, милорд, и говорят, что поступить к вам на службу и служить вам труднее, чем Мэлвэллету.
Фалк надул щеки.
— Да, это так. Ты предпочитаешь дела потрудней, не так ли, малыш?
— Они большего стоят, — подумав, ответил Саймон.
Фалк окинул его одобрительным взглядом.
— Ты, кажется, не такой, как другие мальчики. И не поленился же ты придти в мой замок. Может, уйдешь теперь?
— Я не затем пришел.
— Со мной поладить нелегко, — предостерег его Монтлис.
