Якоб Вальтер - Под знаменами Бонапарта по Европе и России. Дневник вюртембергского солдата
Подойдя к крепости Нейссе, мы продолжили путь с нашим полком и полком Секендорфа через Бреслау, а затем в Польше через город Калиш, Позен, Гнезен, Иновроцлав, и Торн на Висле. Оттуда мы отправились через прусскую Померанию в сторону крепости Кольберг[13] на Балтийском море. В миле от этой крепости был город Белгард,[14] с замком, который был отведен нашему королю Фридриху, пока он располагался там лагерем как генерал от кавалерии.
На пути от Торна к Кольбергу я увидел озеро в лесу у монастыря. На этом озере было много лягушек, имевших очень красивый ярко-синий цвет, и ни один солдат не уходил до тех пор, пока не поймал бы одну из них. Мы приехали в маленький городок, большую часть населения которого составляли евреи. В тот же день нам пришлось пройти несколько миль, сквозь снега и болота, вода в которых доходила нам до колен, пока не получили постой на ночь. Я и еще четверо вошли в дом одного еврея. Комната была полна соломы и коз. Поскольку там не было ни печи, ни дров, мы отправились в другой дом, где нашли еврея и взяли его в заложники, ибо только таким грубым поведением мы могли заставить его жену принести нам еды.
На время пока мы осаждали Кольберг, нас отправили в лагерь, располагавшийся в болотистой местности. Там не было ни бревен, ни даже соломы, и наши казармы были построенные из земли и дерна, а вокруг них были вырыты канавы.
Поскольку из-за постоянной сырости тоже можно заболеть, я заболел, и мне пришлось ехать в госпиталь в Штеттин[15] – крепость у моря. Когда я приехал туда с несколькими своими товарищами нашего полка, мы были помещены под самой крышей трехэтажной больницы. Каждый день возле меня умирало 12–15 человек, от чего меня сильно мутило, и, возможно, это стало бы причиной моей смерти, если бы я и еще четверо товарищей уже на второй день пребывания не сообщили, что чувствуем себя лучше и не сбежали бы оттуда. Если верить слухам, то в этом госпитале и еще трех других в этом округе, содержалось около 6 000 больных, и всем, у кого имелся хоть какой-то аппетит, приходилось страдать от голода. И это тоже стало причиной моего бегства оттуда. На третий день, нас пятерых человек отпустили, и мы без задержки отправились в наш полк.
В крепости Штеттин располагались вюртембергские солдаты, которые были одеты в униформу белого и красного цветов, то есть, такую же, как и у австрийцев. Эта крепость занимала такую позицию, что могла быть осаждена только со стороны Берлина. Здесь река Одер впадает в Балтийское море. Она, вместе с болотами, которые простираются на милю, окружает две трети периметра города. Над болотами проложена плотина в милю длиной, простирающаяся к мосту возле деревни Дам.[16] Это большой и красивый город, но, особенно, прекрасны большие торговые корабли в гавани.
Когда мы впятером без промедления прибыли к Кольбергу, мы имели честь в добром здравии продолжать осаду еще три недели. День святой Троицы особенно остался в моей памяти, потому что в тот день состоялся штурм крепости.
После полуночи мы покинули лагерь, все полки двинулись вперед через болото, и когда, наконец, на форпостах раздались первые выстрелы, нам было приказано атаковать вброд рвы и валы с фашинами, разбрасывая и переворачивая внешние укрепления. Когда я стоял во рву, то каждый передний солдат должен был вытащить следующего при помощи ружья. Валы были песчаные, и все чаще солдаты падали либо от огня противника, или просто из-за оползающего под ногами песка. Огромные пушечные ядра пролетали над нашими головами, гремя так яростно, что нам казалось, что земля рассыпалась под нами. Когда почти все были на вершине земляного вала, многие пруссаки были уже уничтожены, а оставшиеся в живых бежали к воротам.
Тогда мы тоже хотели завладеть воротами, чтобы войти в город, но в этот критический момент пруссаки выстрелили в нас из малых и больших пушек, и закрыли ворота.
Так как все виды снарядов и ракет подобно ливню вырвались из крепости, мы были вынуждены обратиться в бегство. Тем, кто вскарабкался на вал, пришлось прыгать из крепости в ров вместе со своими пленными, и все остальные должны были сделать то же самое. Во время этого отступления многие падали на штыки, многие утонули, и многие из нас были взяты в плен, позднее отведены в крепость и отправлены в Данциг[17] морем.
Вернувшись в лагерь, мы видели, что многие потеряли шлемы, ружья, сабли, ранцы и пр. Многие осматривали себя, выискивая ранения из-за частых паданий и множества ушибов, у некоторых их не было, однако, большинство не знали о полученных повреждениях, пока не добрались до лагеря.
В этом лагере были поляки, вестфальцы, французы и, как уже говорил, лишь два вюртембергских полка. Однажды утром пруссаки на кораблях с моря внезапно напали на поляков, как это было уже раз на Пасху. Пушечный огонь был настолько сильным, что поляки не могли быстро ретироваться. Их пушечные ядра преодолевали более половины пути к нашему лагерю, в то время как наши ядра летели параллельно воде, и, поскольку окружающие болота замерзли, ядра могли катиться по льду так быстро, что одно часто могло сбить с ног человек 10–12 и часто ломало солдатам ноги. Во время этой осады пруссаки часто совершали вылазки, хотя каждый раз возвращались обратно с большими потерями.
К концу четвертой недели пришла команда от генерала Вандамма, вернее от принца Жерома, что оба вюртембергских полка должны форсированным маршем идти в Силезию на осаду Зильберберга.[18]
Перед уходом мы должны были получить дополнительных лошадей в небольшом городке Белгард, чтобы перевозить ранцы и пр. Это принесло мне несчастье, поскольку мой ранец, плащ, штык, и все деньги, которые я хранил в поясе своего плаща, были потеряны. Я был на своей квартире. И когда узнал об этом, решил взять лошадь и скакать в другие роты, чтобы отыскать свои потерянные вещи, но я должен был сделать военную реквизицию и вместе с хозяином найти его лошадь в лесу, поскольку я видел навоз в конюшне. Когда у меня появилась лошадь, она была без седла и уздечки, и мне пришлось сделать уздечку из куска веревки. Я проехал около трех миль по окрестным деревням, но ничего не нашел. В итоге я заблудился и не знал, как спросить, куда мне надо было ехать, потому что из-за диалекта я не мог вспомнить название деревни, но я верил, что могу вспомнить дорогу. Наконец, когда совсем стемнело, у меня не было другого выбора, как позволить лошади самой идти, куда ей вздумается, что оказалось хорошим решением. Лошадь шла полночи через пустоши и леса, и, поскольку я не позволил ей пастись, она отправилась домой, в свою деревню, и мне пришлось смириться со своей потерей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
По старой традиции Вюртемберга, полки, собираемые в Эльвангене, носили имена своих командиров. В мае 1811 года вышел приказ отменить этот обычай и назначать полкам порядковые номера. – Прим. перев.
2
Глогув (Głogów), Польша. – Прим. перев.
3
Кросно-Оджаньске (Krosno Odrzańskie), Польша. – Прим. перев.
4
Вроцлав (Wrocław), Польша. – Прим. перев.
5
Познань (Poznań), Польша. – Прим. перев.
6
Гнезно (Gniezno), Польша. – Прим. перев.
7
Торунь (Toruń), Польша. – Прим. перев.
8
Вюртембергская миля – 7,448 м. – Прим. перев.
9
Ныса (Nysa), Польша. – Прим. перев.
10
Вюртембергский штунде – 3,7 км. – Прим. перев.
11
Всхова (Wschowa), Польша. – Прим. перев.
12
Свидница (Świdnica), Польша. – Прим. перев.
13
Колобжег (Kołobrzeg), Польша. – Прим. перев.
14
Белоград (Białogard), Польша. – Прим. перев.
15
Щецин (Szczecin), Польша. – Прим. перев.
16
Теперь это часть города Щецина – Дамбье (Dąbie). – Прим. перев.
17
Гданьск (Gdańsk), Польша. – Прим. перев.
18
Сребна Гора (Srebrna Góra), Польша. – Прим. перев.
