Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца
— Нет, не тщетно, ангел по имени Анри. Ты, в сущности, прав. Но все-таки я не такой пропащий тип. В дороге с меня слетел хмель, и я решил изменить курс, пока меня не поглотила пучина разврата.
— После того как потеряли управление?
— Да — но всего лишь на какое-то время. А результатом этого приключения было…
— Ой! — вскрикнул Вандом, — Я догадываюсь! Даже я, невинный ангел, как вы изволили выразиться, и то сообразил, что было результатом подобного приключения! Вы подцепили какую-то гадость, несчастный? Что же вы сидите? Бегите к доку Дюпону, он поможет!
— Что за чушь! Я здоров как бык! Вот олух! Я вовсе не о том!
— Вы просто не представляете, как вы рисковали! С вами правда все в порядке?
— Ну конечно. И разве это риск?
— Еще какой! Ох, слава Богу! Тогда что вы имели в виду, сударь? Неужели вы сделали ребенка несчастной девушке?
— Снова здорово! Что за дрянь лезет тебе в голову, пажик?
— Но вы же поете о креолке…
— Далась тебе эта креолка! Это всего лишь залихватская песенка.
— А почему вы так уверены, что ваше приключение не имело последствий…для бедняжки?
— Ну ты и младенец! У женщин… бывают такие времена, когда не грозит появление нежелательного потомства.
— А точнее?
— А точнее — выясняйте у акушерок, у всяких там повивальных бабок. Мне эта тема не нравится.
— Мне тоже. Вы сами ее затронули. Но вы дешево отделались! Только я не понимаю, раз вы здоровы, и ваша милашка… в порядке — все обошлось без последствий, разве нет?
И тогда Рауль рассказал Анри де Вандому про свое отчаянное решение — письмо Великому Магистру, не упоминая только объект, где это письмо было написано — базилику Сен-Дени, не желая профанировать Сен-Дени после своих грешных откровений. Неназванный архитектурный объект мог бы подсказать Бофорочке тайну псевдонима ее рыцаря. Но Рауль поведал пажу только то, что письмо он отослал со своим слугой Оливеном.
— Час от часу не легче! — всплеснул руками Вандом, — Вы решили стать иоаннитом? Теперь я понимаю, что значит 'сжечь корабли' .
А вы уверены, что нужно было сжигать корабли?
На это виконт ничего не ответил. Теперь-то он очень и очень сомневался в том, что в то утро принял верное решение.
— То мартовский кот, то рыцарь-монах! Все крайности у вас!
— Не мартовский, — уточнил виконт, — Апрельский. Все это произошло первого апреля.
Вандом хихикнул.
— Великий Магистр Мальтийского Ордена не принял ваше заявление за розыгрыш? — лукаво спросил он, — Вот так прошение, написанное в День Дураков!
— Я не поставил даты. Именно потому, что был День Дураков.
— А как же мы? Пираты Короля-Солнца? А как же ваша яхта?
— Первого апреля у меня еще не было яхты. И вас со мной не было.
— Но вы еще не были Пиратским Вожаком! Это же понятия… взаимоисключающие. Вы нас бросите и уйдете к иоаннитам? Предадите наше Братство? А кто-нибудь из Пиратов знает?
— Нет. Я же сказал — только Оливен.
— И этот ваш Оливен не проболтается? Он знал содержание письма?
— Еще бы!
— И он не выразил свой протест?
— Пытался что-то возразить.
— Понятно. Вы ему доверяете? Он надежный человек?
— Да.
— Что же вы его не взяли с собой?
— Бедняга так просился… Но я не захотел. Зачем славному парню лишние… печальные переживания? А вот сейчас мне его очень не хватает. Думаю, мне очень пригодился бы Оливен.
— Я все-таки не понимаю. Ностальгия по эпохе крестовых походов? Вы можете раздобыть у Бофора каперское свидетельство и по окончании кампании пиратствуйте себе на здоровье! Зачем же расставаться со свободой? Я, сударь, не такой уж и темный — немного наслышан о законах братьев-рыцарей. Да ваши Пираты на смех вас поднимут, если вы заикнетесь…
— А вы не болтайте.
— Я не разболтаю. Смотрите, как бы не разболтал ваш верный Оливен. Если этот парень вас очень любит, он непременно попытается помешать вам.
Бофорочка вспомнила все уроки аббатиссы, посвященные крестовым походам и рыцарским орденам. Госпожа аббатисса преподавала своим девочкам весьма приукрашенную историю крестоносцев. Но хитрая наставница умела увлечь свою юную аудиторию, и ее малышки обожали таинственных героических иоаннитов и прочую доблестную публику. Подражая рыцарям Госпиталя, воспитанницы аббатиссы активно занимались благотоворительностью — уроки настоятельницы имели реальный результат. И, усвоив из этой сложной и противоречивой эпохи только позитивную информацию, лучшая ученица аббатиссы имела о рыцарях-иоаннитах представление идеализированное, знала то, что хотела ей внушить ее эрудированная воспитатаельница.
— Я… не очень-то представляю, как вы будете мыть ноги нищим! — фыркнул Анри де Вандом.
— Запросто. Так и буду, — лихо сказал виконт, — А вы полагаете, мальтийские рыцари только этим и занимаются?
— Мальтийские рыцари — это рыцари Госпиталя, сударь!
— А то я не знаю. Но главная цель Ордена — война с Полумесяцем!
— Так-то оно так, но они еще и больных лечат. А я очень сомневаюсь, что вы будете заниматься чумными, прокаженными и прочими мизераблями! Пустая затея! Ничего у вас не получится!
— Вот как? — возмутился Рауль. — Да с какой стати я тут с вами болтаю?
Он сам себе удивлялся — с чего это он так разоткровенничался с Анри де Вандомом.
— Простите, сударь, я к вам в собеседники не навязывался, — сказал Анри.
— Да! — отважился Рауль, — Я сам навязался вам в собеседники. Мне нужна твоя помощь. Ты, именно ты, маленький Вандом, сможешь сделать то, что я мог бы поручить Оливену.
— Что именно? — с готовностью спросил паж.
— Да, сущий пустяк. Вытащи мне занозу. Сможешь?
Он протянул руку пажу.
— Это вы… вчера? Из-за меня? Что же вы врачу не показали? Очень больно?
— Вот еще! Буду я беспокоить дока по таким пустякам!
— Мне нужна булавка. А можно вашу брошку? Я отцеплю, да?
— Давай.
Анри отцепил золотую брошку и ловко вытащил занозу.
— Молодец, — сказал Рауль, — У тебя легкая рука. Я почти ничего не почувствовал.
Легкая рука Анри вернула брошку с сапфиром на прежнее место. Паж схватил Рауля за руку и поцеловал то место, где была заноза.
— Что это с тобой? — удивился Рауль.
— Вы меня спасли. Это в знак благодарности. И все-таки вы недоговорили… Дело не в занозе. В чем дело?
— Я тебе скажу… попозже.
— Уважаемый господин де Бражелон, Пиратский Вожак, не знаю, как еще к вам обратиться, чтобы вы мне доверились. Попробую в стиле любимого мной эпоса — О, Рауль, отважный рыцарь, сын Великого Атоса, Наследник Мушкетеров, Малыш Шевретты, — поверьте, что паж Анри скорее умрет, чем предаст вас! Насколько я вас знаю, вы не отличаетесь ангельской кротостью, и, если вы так долго терпели меня, что-то вам от меня нужно?
