Граф Монте-Кристо. Том 1 - Александр Дюма
– Да, я иногда слышу, как шепотом говорят об этом, и это мне кажется очень странным: дед бонапартист, отец роялист; странно, правда?.. Так вот я обернулась к нему. Он взглядом указал мне на газету.
«Что с вами, дедушка? – спросила я. – Вы довольны?»
Он сделал мне глазами знак, что да.
«Тем, что сказал мой отец?», – спросила я.
Он сделал знак, что нет.
«Тем, что сказал господин Данглар?»
Он снова сделал знак, что нет.
«Так, значит, тем, что господин Моррель, – я не посмела сказать «Максимилиан», – произведен в кавалеры Почетного легиона?»
Он сделал знак, что да.
– Подумайте, Максимилиан, он был доволен, что вы стали кавалером Почетного легиона, а ведь он незнаком с вами. Может быть, это у него признак безумия, потому что, говорят, он впадает в детство, но мне он доставил много радости этим «да».
– Как это странно, – сказал в раздумье Максимилиан. – Значит, ваш отец ненавидит меня, тогда как, напротив, ваш дедушка... Какая странная вещь эти политические симпатии и антипатии!
– Тише! – воскликнула вдруг Валентина. – Спрячьтесь, бегите, сюда идут!
Максимилиан схватил заступ и начал безжалостно окапывать люцерну.
– Мадмуазель! Мадмуазель! – кричал чей-то голос из-за деревьев, – госпожа де Вильфор зовет вас; в гостиной сидит гость.
– Гость? – сказала взволнованная Валентина. – Кто бы это мог быть?
– Знатный гость! Говорят, вельможа, граф Монте-Кристо.
– Иду, иду, – громко сказала Валентина.
Стоявший по ту сторону ворот человек, для которого «иду, иду» Валентины служило прощанием после каждого свидания, вздрогнул, услышав это имя.
«Вот как! – подумал Максимилиан, задумчиво опираясь на заступ. – Откуда граф Монте-Кристо знаком с Вильфором?»
XIV. ТОКСИКОЛОГИЯЭто был в самом деле граф Монте-Кристо, явившийся к г-же де Вильфор с намерением отдать визит королевскому прокурору, и вполне понятно, что, услышав это имя, весь дом пришел в волнение.
Госпожа де Вильфор, находившаяся в гостиной в ту минуту, когда ей доложили о посетителе, тотчас же послала за сыном, чтобы мальчик мог снова поблагодарить графа. Эдуар, за эти два дня наслышавшийся разговоров о знатной особе, сразу прибежал не из послушания матери, не для того, чтобы поблагодарить графа, а из любопытства и из желания что-нибудь схватить на лету и вставить какое-нибудь глупое словцо, всякий раз вызывавшее у матери восклицание: «Ах, какой несносный ребенок! Но я не могу на него сердиться, он так умен!»
После обмена обычными приветствиями граф осведомился о г-не де Вильфор.
– Мой муж обедает у министра юстиции, – отвечала молодая женщина, – он только что уехал и, я уверена, будет очень жалеть, что не имел счастья вас видеть.
Два посетителя, которых граф застал в гостиной и которые не спускали с него глаз, встали и удалились, помедлив несколько минут не столько из приличия, сколько из любопытства.
– Кстати, что делает твоя сестра Валентина? – спросила Эдуара г-жа Вильфор. – Пусть ее позовут, чтобы я могла представить ее графу.
– У вас есть дочь, сударыня? – спросил граф. – Но это еще, должно быть, совсем дитя?
– Это дочь господина де Вильфор от первого брака, взрослая красивая девушка.
– Но меланхоличная, – вставил маленький Эдуар, вырывая, чтобы сделать себе султан на шляпу, перья из хвоста великолепного ара, испускавшего от боли отчаянные крики на своем золоченом шесте.
Госпожа де Вильфор ограничилась замечанием:
– Замолчи, Эдуар!
Потом она добавила:
– Этот маленький шалун недалек от истины, он повторяет то, что я не раз с грустью при нем говорила: у мадмуазель де Вильфор, несмотря на все наши старания развлечь ее, печальный и молчаливый характер, это отчасти нарушает очарование ее красоты. Но она что-то не идет; Эдуар, узнай, в чем дело.
– Это оттого, что ее ищут там, где ее нет.
– А где ее ищут?
– У дедушки Нуартье.
– А, по-твоему, ее там нет?
– Нет, нет, нет, нет, нет, ее там нет, – нараспев отвечал Эдуар.
– А где же она? Если знаешь, так скажи.
– Она у больших каштанов, – продолжал злой мальчишка, не обращая внимания на окрики матери и скармливая живых мух попугаю, повидимому очень лакомому до этой дичи.
Госпожа де Вильфор уже протянула руку к звонку, чтобы указать горничной местонахождение Валентины, как вдруг в комнату вошла она сама.
Она действительно казалась очень грустной, и внимательный взгляд заметил бы, что она недавно плакала.
Валентина, которую мы в своем торопливом рассказе представили нашим читателям, не описав ее наружности, была высокая, стройная девушка девятнадцати лет, со светлокаштановыми волосами, с темносиними глазами, с походкой томной и полной того несравненного изящества, которое так отличало ее мать; тонкие, белые руки, матовая, как жемчуг, шея, нежный румянец лица делали ее на первый взгляд похожей на тех прекрасных англичанок, которых так поэтично сравнивают с лебедями, глядящимися в зеркало вод.
Она вошла и, увидев рядом с мачехой иностранца, о котором она уже столько слышала, поклонилась ему без всякого девичьего жеманства и не опуская глаз, но с такой грацией, что граф еще внимательнее посмотрел на нее.
Он встал.
– Мадмуазель де Вильфор, моя падчерица, – сказала г-жа де Вильфор, откидываясь на подушки дивана и указывая графу рукой на Валентину.
– И граф Монте-Кристо, король китайский, император кохинхинский, – сказал маленький сорванец, исподтишка разглядывая сестру.
На этот раз г-жа де Вильфор побледнела и готова была разгневаться на семейный бич, именуемый Эдуаром; но граф, напротив, улыбнулся и, казалось, ласково взглянул на ребенка, что наполнило сердце матери беспредельной радостью.
– Но, сударыня, – сказал граф, возобновляя беседу и по очереди вглядываясь