Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
Глава 3
Глуп или умен был Лисипп, но его опасения оправдались. На другой день, к полудню, через городские ворота ввалилась толпа человек в триста. С громкими криками люди подступили ко дворцу. Рыбаки и виноделы нижнего города, которым утром передали приказ рыть новый колодец, не подчинились. Они ринулись требовать отмены приказа, а заодно разрешения снять камни и крышку со злополучного колодца. Сказать по правде, им не так уж далеко было ходить за водой — два колодца были в полутора стадиях, ниже по склону, среди виноградников, и селяне не мешали горожанам брать оттуда воду — весной ее было вдоволь. Колодец, а также два источника имелись в верхнем городе (если только можно так громко назвать шесть-семь улиц, примыкавших к царскому дворцу, населенных воинами и ремесленниками). Но просить у кого-то поделиться водой «нижние» считали унизительным, а самое главное, приказ царицы казался им просто женской глупостью — они вполне разделяли недоумение воинов-мирмидонцев: ну как может болезнь возникнуть из-за воды?! К тому же не у каждой семьи нижнего города были рабы, а долбить твердую землю… Ну уж нет! Дел с началом весны у всех прибавилось — рыбаки чинили сети и лодки, подолгу пропадая на берегу, виноделы и колбасники (эти, в отличие от кузнецов, кожевников, гончаров, столяров, корабельщиков, тоже жили внизу, за городской стеной) днями дежурили в гавани, где по наступлении спокойной погоды стало приставать немало купеческих судов: они рассчитывали выгодно выменять оставшуюся с зимы снедь и вино на ткани, масло или зерно, которого у своих селян не осталось. А тут вдруг надо рыть какой-то колодец, когда он уже есть!
Андромаха вышла на террасу. В жестокий неурожайный год ей не раз приходилось принимать посланцев горожан и селян, убеждать, обещать, успокаивать, и хотя такой большой толпы недовольных у дворца до сих пор не собиралось, молодая царица без раздумий решилась сама говорить с жителями. Обычно они приветствовали ее поклонами. Поклонились и на этот раз, однако при этом шум не смолк, как бывало прежде, а скорее усилился, возмущенные возгласы раздавались один за другим. Царица подняла руку и стояла так до тех пор, пока толпа не утихла. Потом заговорила. Она старалась говорить как можно тверже и убедительнее, доказывая, что непонятная болезнь, поразившая нижний город, могла произойти из-за нечистой, чем-то зараженной воды. Самое удивительное: ей, кажется, поверили… Какой-то винодел даже припомнил рассказ своего деда о том, как в один сельский колодец попала дохлая собака, ее не заметили, а потом от трупного яда заболели и умерли несколько человек.
— Но можно вычистить колодец, а не закрывать его! — тут же крикнул кто-то из толпы.
Она снова долго убеждала, что это и будет сделано, однако сейчас, весной, воды много, и откачать ее всю нелегко, быстро этого не сделать. А пока нужно обязательно вырыть новый колодец и охранять его, и остальные колодцы тоже.
— Значит, ты думаешь, благородная царица, что воду кто-то травит? — спросил один из старых почтенных горожан. — Но в таком случае, нужно искать злодея! Только не понятно, кому бы и зачем такое делать?..
— Кому-кому? Да проклятым троянцам! — раздался из толпы звенящий ненавистью голос. — Поселили тут разбойников, вот они и пакостят нам, как могут, хотят, чтоб мы со своей земли ушли! Пока они здесь, покоя не будет!
— Тихо ты, тихо! — зашипел в ответ женский голос (среди толпы было несколько женщин). — С ума сошел!
— Да пускай царица слышит! — еще громче гаркнул смутьян, не решаясь, однако, выйти вперед. — Она давно знает, что от ее землячков дорогих уже житья никому нет! Выгнать их к сатирам рогатым, и тогда все будет снова хорошо.
В это время снизу, со стороны гавани, донесся какой-то шум. Словно множество голосов сплелись в нестройном, возбужденном крике. И затем послышался топот сотен ног — еще одна толпа, не меньше той, что собралась возле дворца, бежала, вливаясь в городские ворота. Явственно раздались отдельные вопли, полные смятения, потом женский визг, нестройные рыдания, чья-то отчаянная брань…
— Слышишь, госпожа? — тревожно произнес стоявший рядом с Андромахой старый Феникс. — Что это? Что это может быть?
— Что-то случилось! — воскликнула молодая женщина, внезапно ощутив накативший волной дикий, беспричинный страх, с трудом подавляя его, не давая отразиться на лице. — Сейчас они будут здесь, и тогда…
Темная масса людей появилась в узком просвете улицы и выкатилась на площадку перед дворцовой лестницей, смешиваясь с уже собравшимися там горожанами. Лица, искаженные гневом и отчаянием, беспорядочные движения, дикие вопли, — точно богиня безумия Ата, накрыла всю толпу своим мрачным покрывалом и всех превратила в одержимых…
Но почти тотчас причина этого раскрылась, и, услыхав первые же произнесенные кем-то из пришедших слова, те, кто собрался на площади раньше, тоже обезумели.
— Убит! Неоптолем убит!
Отчаянный рев сотен людей слился воедино и заглушил короткий крик, вырвавшийся в это мгновение у Андромахи. Она пошатнулась. Феникс протянул руку, чтобы подхватить царицу, но у той еще хватило воли отогнать обморок.
— Убили! Убили нашего царя! — выла толпа.
Андромаха поняла, что стража, стоявшая вдоль лестницы, поддается общему смятению и отчаянию — несколько мирмидонцев ринулись вниз, в толпу, с теми же дикими криками…
— Откуда эта весть? Кто принес ее?! — перекрывая рев, гаркнул возникший из-за спины царицы Пандион. — Кто рассказал о гибели царя?
Толпа завопила нестройно и вразнобой, надвигаясь на нижние ступени лестницы. Кто-то что-то отвечал Пандиону, но различить связные слова в общем гуле было невозможно.
В это мгновение Андромаха вдруг овладела собой.
— Вас спросили, откуда пришло известие! — во всю силу дыхания крикнула она. — Кто-нибудь может связно ответить? Ну!
Из толпы выделился высокий старик (кажется, раз или два царица видела его прежде — он приходил во дворец с какими-то просьбами от городских кожевников):
— Только что пришел корабль… На нем приплыл царь Итаки Одиссей, который вернулся после долгих странствий и плывет на свой остров. Он сказал, что видел нашего царя мертвым, да будет проклята эта весть!
Одиссей? Ясное сознание не изменяло Андромахе. Она начала осознавать, что во всем этом что-то не так, не так, как должно быть… Одиссей? Но отчего он по пути на Итаку попал в Эпир? Разве Итака не ближе к Зеленому морю?
— Где Одиссей? — вновь напрягая голос, воскликнула царица. — Пускай его приведут сюда!
— Я здесь, милостивая царица! Я шел к тебе, но толпа меня обогнала.
