Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора
– О'кей, mais pour са, je ne passerai pas des nuits blanches'. [Ну, что до этого, то по ночам я обычно сплю (фр.).]
Я повернулся и вышел из комнаты.
Глава 4. КОМНАТА ИЗ ПРОШЛОГО
Я захлопнул за собой дверь и нерешительно постоял в коридоре. Там, в комнате, что-то говорил Менэк. Но его голос доносился до меня сквозь дубовые двери лишь неясным бормотанием. В коридоре было светло, но холодно, и меня сразу же бросило в дрожь, напомнив о том, что вся моя одежда промокла от дождя. Что же, черт побери, теперь делать? Я могу, конечно, уйти прочь из этого дома. Что меня может остановить? Решительно ничего. Вот только… то, что я дезертир. Меня охватили злость и чувство беспомощности. Менэк опасный человек. Он гораздо опаснее, чем Малиган. Взять хотя бы этот разговор о том, что я замешан в деле с таможенным катером, – он ведь действительно постарается меня впутать. Достаточно посмотреть на его глаза, вспомнить его дикий вид. Сплошные нервы. Он живет исключительно на нервах. Совсем как канатоходец. Вот это верно, он ходит по туго натянутому канату преступления. Такой способен на все, пойдет на любой риск.
Сквозь дубовую дверь теперь слышался голос Малигана, что-то говорившего на высоких нотах. Ему ответил Менэк, резко и безапелляционно. Меня била дрожь, так что стучали зубы. Я не мог разобрать, что. они там говорят, и нерешительно двинулся по коридору в сторону кухни. Я буду чувствовать себя лучше, после того как обсохну и чего-нибудь поем. При мысли о еде рот у меня наполнился слюной. Я ведь целый день ничего не ел. Вот поем, согреюсь немного, тогда и буду решать, что делать дальше.
Когда я открыл дверь в кухню, девушка все еще гладила. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Это была ласковая, дружеская улыбка. Я подошел к очагу. От кастрюль аппетитно пахло.
– Когда вы ужинаете?
Она глянула на будильник, стоявший на каминной полке. Стрелки показывали половину девятого.
– Около девяти, – сказала она. – Сегодня немного запаздываем. Попозже я провожу вас в вашу комнату. Ее сейчас для вас готовят. У вас есть с собой вещи?
– Нет, – сказал я, устраиваясь возле огня. От моей одежды сразу же пошел пар.
– Боюсь, вы не сможете одолжить здесь у кого-нибудь пижаму. – Она смотрела прямо на меня. – У нас здесь нет таких высоких мужчин, как вы, разве что мистер Менэк, а он спит в ночной рубашке; – Потом она заметила, что от моей одежды идет пар. – Вашу одежду нужно просушить. – Она сдернула с гладильной доски одеяло. – Вот, возьмите, – сказала она, бросая его мне. – Снимите с себя все и завернитесь в это одеяло. – А когда я замялся, она сказала: – Не обращайте на меня внимания, я привыкла к полуодетым мужчинам. В шахте Уил-Гарт всегда достаточно воды.
Пока я раздевался и вешал свою одежду на специальные козлы, она несколько раз бросала на меня любопытные взгляды. Мне это льстило. Приятно, что снова рядом была девушка. Но потом она сказала:
– В вашем лице есть что-то удивительно знакомое.
– Что именно? – спросил я, снимая под одеялом брюки.
– Сама не знаю, – ответила она. сделав гримаску, выражающую замешательство. – Мне даже кажется, что я вас когда-то видела.
– Вы когда-нибудь выезжали из Англии? – спросил я.
Она покачала головой и улыбнулась.
– Даже из Корнуолла не уезжала, – сказала она.
– Значит, вы не могли меня видеть, – сказал я ей. – Я в Англии впервые, с тех пор как уехал отсюда в четырехлетнем возрасте.
– Ах вот как. – Однако озадаченное выражение не сходило с. ее лица. – Как вас зовут? – спросила она.
– Джим, Джим Пр… – вовремя спохватился я. – Джим О'Доннел. Я канадец.
Она улыбнулась:
– Вы ведь дезертир, разве не так?
Я испугался и начал было возражать, но потом остановился и спросил:
– Откуда вам это известно?
– А сюда нанимаются только дезертиры да еще те, кто из тюрьмы. – В голосе се прозвучала горечь, она снова склонилась над гладильной доской.
– Каким же рэкетом они здесь занимаются? – спросил я.
Она оторвалась от своего глаженья и посмотрела на меня холодно и сердито.
– Спросите капитана Менэка, – сказала Ома.
Я больше ничего не сказал; повернулся лицом к камину, так чтобы через одеяло мне грело живот. Возле меня вдруг появился стул, и сильные руки взяли меня за плечи и усадили. Когда я садился, она все еще держала меня за плечи, и ее лицо находилось совсем близко от моего. Это было приятное лицо, разрумянившееся от огня, губы были полуоткрыты, обнажая ровные белые зубы. Помады на губах не было, но они все равно были красные. Мне вдруг захотелось их поцеловать. Господи, у меня целую вечность не было женщины.
Мне кажется, она почувствовала мое желание, потому что быстро отстранилась, однако глаза у нее блестели, и я знал, что она не сердится. Она была высокого роста, но хорошо сложена. Высокая крепкая грудь выпирала из ситцевой блузки, так что отчетливо проступали соски.
Я быстро опустил глаза и стал смотреть на огонь, а потом услышал, как она снова взялась за утюг.
– У вас крепкие плечи, – сказала она. – Вы шахтер? -Да.
– Вы сказали, что впервые оказались в Англии, с тех пор как вам было четыре года, – сказала она. – А что вы делали до четырех лет?
– Занимался тем, что родился, – сообщил я.
– Родились? Вы хотите сказать, что родились здесь? А где именно? – В голосе се послышалось волнение.
– В Редруте, – сказал я.
– Значит, вы корнуэлец?
– По рождению выходит так. Отец, по крайней мере, был из этих мест.
– Значит, ваш отец из Корнуолла. – Она казалась как-то странно заинтересованной. – А ваша мать?
– Она тоже из этих краев.
– Она живет в Канаде?
– Нет, – ответил я. А потом, непонятно почему, добавил: – Я не знаю, где она. Она с кем-то сбежала от отца. Поэтому мы и уехали в Канаду.
Я вдруг почувствовал, что она перестала гладить. Обернувшись, я увидел, что она смотрит на меня широко раскрытыми, полными недоумения глазами.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Я же вам сказал – О'Доннел.
– Да нет, – нетерпеливо сказала она, – как ваше настоящее имя?
В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Менэк. Он быстро взглянул на меня, потом на девушку, потом снова на меня.
– Я вижу, ты расположился здесь как у себя дома, – сказал он, и мне показалось, что в его тоне я уловил нотку сарказма.
– Сушу свою одежду, – объяснил я ему.
– Наши люди обычно находятся в своих комнатах, – сказал он.
– Там еще не затоплена печь, – вмешалась девушка. – Они еще не вернулись, и вообще там нет смысла топить. Они сразу ложатся спать, вы ведь хотите, чтобы они начинали работать ни свет ни заря.
