Ланс Хорнер - Дьявол
Рори стоял как вкопанный, ожидая, когда уйдет Тим, и когда дверь за ним закрылась, Рори вызывающе посмотрел на Спаркса:
— Я отказываюсь драться с Тимом на кнутах.
— Отказываешься и будешь проклят. — Спаркс поднялся из кресла, оперся на стол и зло посмотрел Рори прямо в глаза. — Или ты будешь драться, или женишься на дочери комендора.[2] Тебе грозит наказание, дружок, и только мы с тобой знаем за что.
— Вы имеете в виду?.. — Рори начал подозревать, что ему грозит.
— Я имею в виду то, что Карма действовала по моему указанию, когда привела тебя сюда прошлой ночью. Ага, ты думал, что я на берегу, и решил приударить за Кармой. Недолго ей пришлось тебя уговаривать. По-моему, ты даже не задал себе вопроса, понравится ли это капитану, если ты таким обманным путем побалуешься с его бабенкой. Куда там! Ты думал только об удовольствии и о том, как легко оно тебе досталось.
— Это было бессовестное обольщение. Вы знали, как бы среагировал любой мужчина.
— Именно это я и хотел выяснить, дружок. Видишь ли, я воспользовался советом очаровательной Фанни из книги, о которой тебе рассказывал. У нее был настоящий талант подглядывать. Тебе надо прочесть о том, как она шпионила за одной из служанок в доме и за ее любовником-неаполитанцем. Ах, а как она подглядывала за старой госпожой и ее здоровенным молодым караульным. Потом она подсматривала за двумя мужелюбивыми морячками в гостинице. Так что я сам превратился в любопытную варвару. В конце концов человек устает от однообразия, и очень приятно увидеть что-нибудь новенькое. Честно говоря, я был слегка разочарован: ты устроил какой-то дилетантский спектакль.
— Вы все видели? — Рори был совершенно выбит из колеи.
— А почему бы нет? Но сам факт, что я подглядывал за тобой, тебя не оправдывает. Ты пытался наставить мне рога, и тебе было плевать на меня. Я не могу тебя выпороть за прелюбодеяние, дружок, но уж я позабочусь, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем начать проказничать с капитанской наложницей на этом или на любом другом корабле. Я вовсе не буду разочарован, если ты вдруг ослушаешься, но прими мой совет. В следующий раз, когда будет невмоготу, не забудь погасить все огни и проверь, чтобы не было глазка в двери, — он показал на маленькое круглое отверстие в двери, которая вела в спальню Кармы.
Взгляд Рори последовал за пальцем капитана, и он увидел отверстие в двери. Его-то он и не заметил прошлой ночью, думая совершенно о другом.
— Итак, мистер Махаунд, — Спаркс поднял со стола второй кнут и дал его Рори, — хотите вы драться с Тимом или нет, не имеет никакого значения; вы будете драться, черт возьми, и я собираюсь насладиться каждой минутой этого боя.
Рори схватил кнут, подумывая о том, чтобы съездить им капитана по лицу; но за это его могли килевать или повесить. Он повернулся, чтобы уйти.
— И все же, мистер Махаунд, — сказал Спаркс, отвесив легкий поклон, — хочу сказать вам, что я в огромном долгу перед вами. Для простака, который баловался разве что только с телкой на болоте, вы прекрасно справились. Единственное, чего вам не хватает, так это утонченности. И все-таки вы заставили эту суку просить пощады. Это и у меня не всегда получается, потому что она считает, что никто в мире не может удовлетворить ее так, как ее черномазый братец в Африке. Между прочим, — он вытянул руку, как бы задерживая Рори, — если вдруг у вас появится мысль рассказать об этом незначительном эпизоде между нами своему ливерпульскому дядюшке, будьте уверены — он поверит скорее мне, чем вам. Вот и все, дружок, возвращайтесь к своим гроссбухам.
Тим ждал Рори внизу, спрятавшись за грудой бочек в трюме. Там они оба уселись на корточки в темноте.
— Мы вынуждены драться, Рори.
— Похоже на то, Тим. Не могу сказать, что я на тебя злобу затаил, это как раз меня и убивает. Ударить человека со злости — это одно, но ударить человека хладнокровно — это совсем другое.
— Я тоже не хочу бить тебя, Рори. Но помни об одном. Не хлещи меня по глазам. Бей по плечам, по спине, по заднице, если хочешь, или по ногам, но смотри не задень лицо и не ослепи меня. И не покушайся на мою гордость и утеху, а я точно так же буду щадить тебя.
— Мы сделаем еще лучше, Тим. Ты ведь видел такой бой? Сколько он длится?
— Пока один не упадет, а другой хлещет его, пока тот не сдается.
— Тогда вот что я тебе скажу. Один из нас поскользнется, а другой станет победителем. Если хочешь, давай побежденным буду я.
— Нет, Рори, ты же больше меня. Правдоподобнее будет, если ты победишь. Сначала поваляем дурака немного, лотом несколько раз полоснем друг друга как следует, чтобы выглядело правдоподобно, думаю, и этих ударов нам будет много, даже если мы будем осторожны. Этот кнут рассекает тело как нож, потому что в него вплетены стальные жилы. Затем я начну пятиться и как бы подверну ногу. Ты опять ударишь меня раз или два, а я вскрикну от боли, и на этом все будет кончено. Мы уж постараемся не исполосовать друг дружку, и помни: береги глаза и губы.
— Будь спокоен, Тим. Не принимай близко к сердцу, если я сделаю тебе больно, и я точно так же на тебя зла держать не буду. Мы разыграем спектакль для Старика Бастинадо, он ведь этого и хочет. Ори во все горло, когда я тебя ударю, и я буду делать то же самое. Кто знает, дружище Тимми, может, после всего этого наша дружба станет еще крепче.
— Обязательно станет, Рори. Мы будем настоящими закадычными друзьями. Я уж потерплю эту боль от тебя.
Он сделал пол-оборота и пошарил рукой позади себя, нашел то, что искал, и достал большую оловянную кружку.
— Отличная мадера. Давай пока не пойдем на работу, Рори. Посидим здесь в темноте и выпьем. Напиться не напьемся, а все равно на душе полегчает.
Рори протянул руку к кружке.
— За тебя, Тим. Как это сказал Старик Бастонада? Ах да. За тебя, моя любовница!
Глава VII
Солнце медленно садилось в море, кривой огненный шар касался вдалеке горизонта и висел в воздухе довольно долго, прежде чем вода поглотила его. Зеленые, розово-лиловые и багровые облака медленно превращались в перламутрово-серые, а голубая вода стала свинцовой с металлическим отблеском. Корабельный колокол ударил шесть раз, и, когда он затих, пронзительные звуки боцманского свистка собрали на палубе всю команду — чумазых, потных матросов в серо-коричневой, потерявшей цвет одежде. И как бы в противовес этой серости шканечный леер неожиданно расцвел яркими красками, когда появился капитан Спаркс в великолепном кафтане из красного генуэзского тисненого бархата, сверкающем золотыми галунами, в бриджах из белого тончайшего коленкора и в белых шелковых чулках. Черная треугольная шляпа, из которой торчало огромное желтое страусовое перо, восседала на его белом парике, который заканчивался сзади черной тафтяной лентой. Пара отделанных серебром пистолетов крепилась у голубого пояса, обтягивающего талию, а сбоку свисал кортик. За капитаном следовал Лизи, волоча за собой кресло из каюты Спаркса, которое он и поставил за леером.
