Эмилио Сальгари - Охотница за скальпами. Смертельные враги (сборник)
– Скажу, что теперь таких ружей в прерии не найти. Даже индейцы запасаются магазинами. Но, насколько я могу судить, сохранились эти ружья великолепно, пороху, пуль и пистонов есть достаточно, бьют они на двести пятьдесят и даже триста метров, так что если нас откроют индейцы, то, право же, эти ружья окажутся для нас полезнее, чем золото, с которым ничего не сделаешь.
Джон прервал свои слова неопределенным восклицанием, выдававшим его тревогу.
– Ух! Странно! Вы ничего не слышите, господа? Что за шум?
– Покуда ничего. А что?
Не отвечая, старый охотник прильнул ухом к стволу дерева и прислушался.
– Я не ошибся, – прошептал он, предостерегая товарищей сохранять полное молчание. – Наш косматый хозяин, как я и думал, должно быть, совершал увеселительную прогулку в поднебесье, забравшись на самую верхушку дерева. Теперь он, чем-то обеспокоенный, спускается вниз.
– Но ведь все говорят, будто взрослые медведи настолько тяжелы, что никогда не могут вскарабкаться высоко?
– Не верьте бабьим сказкам, шериф. Нет в мире бестии более ловкой, чем гризли. Это такие ползуны по деревьям, что, право, им любая обезьяна позавидует. Я лично застрелил одного топтыгина, когда он находился на высоте добрых шестидесяти метров от земли на ветвях секвойи. Вот и наш квартирохозяин, должно быть, будучи большим лакомкой, лазил на верхушку дерева в поисках молодых шишек. Он уже близок и, кажется, спускается так, что его можно будет увидеть в одно из наших окошечек.
В самом деле, минуту спустя, выглядывая осторожно сквозь узкую расселину, беглецы могли отлично увидеть находившегося на одной из гигантских ветвей их дерева колоссального медведя. Это было великолепное животное больше двух с половиной метров длиной, с густой и курчавой шерстью темно-серого цвета. Медведь очень быстро спустился к корням дерева и стал возиться около забаррикадированного входа в свое логовище. Он свирепо рычал и работал зубами и когтями с таким усердием, что даже сам строитель баррикады, шериф Гольд-Сити Бэд Тернер, стал сомневаться, выдержит ли долго напор медведя дверь.
– Эх, какого дурака сваляли мы все! – ударил себя по лбу Джон.
– В чем дело? – осведомился Бэд Тернер.
– Да если бы мы теперь впустили медведя в нижнюю пещеру и втащили в верхнюю пещеру лестницу, то медведь был бы для нас совершенно безопасен. С ним мы могли бы справиться в любой момент, а в то же время присутствие медведя в дупле совершенно отвратило бы всяческие подозрения индейцев, если бы эти последние, идя по нашим следам, что весьма возможно, добрались бы до берлоги.
– Да, кто же знал, – возразил шериф, – что дупло имеет два этажа? Но, собственно говоря, нахожу идею очень резонной, а осуществить ее нетрудно и сейчас. Втащим наверх всю нашу провизию, а я ослаблю баррикаду настолько, что через пять минут наш почтенный домовладелец восстановит свои законные права. А когда нам удастся избавиться от индейцев, мы всегда сумеем всадить и в его упрямую башку пару свинцовых шариков. В самом деле, такой медведь, как наш, даст добрых четыреста килограммов мяса.
– А какие у него окорока! – с явным восхищением отозвался Гарри.
Сказано – сделано. В одну минуту весь небогатый запас провизии был перетащен наверх, а тем временем шериф Гольд-Сити торопливо разбросал сухие кости животных, которыми был загроможден вход в древесную пещеру, и отодвинул в сторону засовы и подпорки, поддерживающие дверь.
Едва Бэд Тернер поднялся по лестнице в верхнюю пещеру и помог трапперам втащить туда же лестницу, как медведь, справившийся, наконец, с дверью, испустил, должно быть, в знак удовлетворения протяжный рев и кубарем вкатился в свою берлогу. Там, почуяв близкое присутствие людей, он заметался из стороны в сторону, поминутно становясь на дыбы и даже пытаясь подняться наверх при помощи цепких когтей, но, поскольку медведю явно не хватало точек опоры, из этого ничего не получалось, и гризли, поднявшись на полтора-два метра, каждый раз срывался и гулко шлепался на пол.
Разумеется, все эти манипуляции американский господин Топтыгин сопровождал неистовым рычаньем и свирепыми ударами могучих лап по стенам пещеры. Но единственным результатом его неразумных усилий было то, что нижняя пещера была буквально засыпана древесною гнилью, обращенной в пыль, а эта пыль заставила медведя раскашляться и расчихаться.
Тем временем находившиеся в полной безопасности беглецы, давно уже проголодавшиеся, принялись за свою скромную трапезу, не обращая никакого внимания на все еще возившегося внизу неугомонного «домовладельца». В довершение блаженства у трапперов оказался в достаточном количестве табак, и, насытившись, они принялись преспокойно курить. Потом, чувствуя усталость, они устроили, насколько возможно, из принесенных с собою одеял, а отчасти из найденного в сундуках тряпья немудреные постели и расположились на отдых, как будто бы они были за тысячу километров от рыскающих поблизости индейцев.
Должно быть, и гризли утомила возня и бесплодная борьба с древесной пылью: по крайней мере, он скоро затих и, по-видимому, последовав примеру своих квартирантов, улегся отдыхать.
Заглянув сверху сквозь люк вниз, Бэд Тернер увидел могучее животное прямо под собой. Медведь лежал, прикрыв передними лапами свой нос.
– Ну, – промолвил, улыбаясь, Бэд, – если мне понадобится нанимать сторожа, я не возьму этого лодыря. Он спит так спокойно, как будто мы не поручали ему сторожить наш дом от индейцев…
Шериф прилег, и скоро дремота одолела его. Товарищи Бэда давным-давно уже спали. Но прошло четверть часа, и Бэд Тернер приподнялся на локте, к чему-то прислушиваясь.
В это мгновение в непосредственной близости от убежища трапперов прогрохотал ружейный выстрел.
– А, дьяволы! – выругался Бэд Тернер. – Не дадут подремать как следует…
Глава IX
Осада
При звуке ружейного выстрела, произведенного, надо полагать, кем-либо из индейцев Миннегаги, трапперы вскочили на ноги. Каждый из них первым делом схватился за свой карабин.
– Индейцы! – в один голос вскричали они.
– Ваша догадливость граничит с гениальностью! – улыбнулся шериф. – Это что-то сверхъестественное! Как это вы догадались, не могу понять, что стрелял не медведь, а индейцы?
– Эка вас разбирает охота шутить и смеяться! – с неудовольствием отозвался Гарри. – Может, наша жизнь на волоске висит, а вы шутите.
– Дурень! Ты хотел бы, чтобы я, старый степной волк, расхныкался, как баба, при мысли, что вблизи шляется какой-то шалый индеец? Но я, мой милый, уже так много раз видел мою жизнь висящею, как ты выражаешься, на волоске, и убедился, что этот волосок покрепче иного корабельного каната. Но будет болтать! Послушаем, что скажет мистер Джон по этому поводу.
