Клод Анэ - Двенадцать тысяч лет назад
Охваченный величайшим изумлением, Нон спрашивал себя, не во сне ли попал он в страну, в которой все было совсем иначе, чем в привычном ему мире. Но у него не было ни времени, ни сил, чтобы обдумать положение. Одно лишь было ясно: существо, имевшее человеческий облик, отдавало приказания диким зверям, и они подчинялись ему.
В этот миг незнакомец заметил сидящего на дереве Нона и начал смеяться, как если бы ему уже не в первый раз приходилось наблюдать подобную картину. Он сделал Нону знак, чтобы тот слез. Нон так растерялся от всего происшедшего, что совершенно забыл об опасности и соскочил на землю. Человек внимательно осмотрел его и заговорил на каком-то непонятном языке. Речь его звучала дружелюбно.
Вдруг его взгляд упал на труп животного, пронзенного стрелой Нона. Глаза его засверкали гневом, и крик сорвался с его уст. Нон понял, что он таким образом запрещает убивать принадлежавших ему животных. Но человек быстро успокоился и дружественно похлопал Нона по плечу. Потом обернулся и со смехом и гордостью указал на этих опасных зверей со страшной пастью, которые покорно лежали у его ног, готовые служить ему.
Нон не мог произнести ни слова; он пытался бормотать заклятья, но не мог вспомнить ни одного. Его колени дрожали.
А человек с круглой головой, размахивая кнутом в воздухе, пошел по направлению к лесу, и его звери последовали за ним.
Рассказ Нона и его спутников обо всем, что они видели, был встречен сыновьями Медведя с недоверчивым смехом. С тех пор, как существовал мир, велась война между людьми и животными. Победителем становился сильнейший, более ловкий и хитрый, в большинстве случаев – человек. Он убивал зверей, чтобы питаться их мясом, чтобы пользоваться их мехом, костями, клыками, рогами. Между человеком и зверем не было дружбы. Кровь непрестанно лилась и с той и с другой стороны, и отсюда возникла ненависть, которая никогда не могла исчезнуть. Человек, изобретя оружие, стал властелином животного мира, он опустошал все вокруг себя. При его приближении все живое бежало, улетало, уползало, гонимое страхом. Или же зверь защищался, и тогда борьба заканчивалась смертью одного из противников. Смерть, повсюду и всегда смерть! Этого требовал естественный закон жизни!
И вдруг теперь оказывается, что эти вечные враги примирились, что они мирно живут вместе, что животные больше не боятся человека, подпускают его близко к себе, добровольно подчиняются его приказаниям. А человек безнаказанно врывается в самую середину их разъяренного скопища и одним словом заставляет их подчиниться своей воле. Вполне понятно, что этому никто не мог поверить. Это были сказки, которые можно было рассказывать лишь маленьким детям.
Таким образом, все сообщения Нона были встречены с насмешкой, тем более что Нон был единственным свидетелем происшедшего. Когда его спутники подошли к нему, он был уже один и не в состоянии был произнести ни одного слова. Только потом он довольно бессвязно рассказал им о встрече с круглоголовым человеком. С тех пор он избегал говорить об этом. Даже вождю и старейшинам он сделал самое краткое сообщение и притом с видимым неудовольствием. С тех пор он держался в стороне от всех, молчаливо и замкнуто, и не принимал участия в охоте на крупного зверя в отдаленных местностях. Он жил только мелким зверем, который попадался в его ловушки, поставленные поблизости, и рыбной ловлей. Многие приписывали это влиянию Мары. Некоторые же думали, что его разум не в порядке: не человека видел он, а духа, принявшего человеческий образ. Нон, к которому относились с большим сочувствием, выздоровеет, как только исчезнет у него всякое воспоминание о происшедшем. Мара всячески старалась его развлечь. Она пыталась опять заставить его заняться вырезанием и рисованием. Но он ничего не хотел делать, а когда она начинала его уговаривать, сердился без видимой причины.
Что касается убитого Ноном животного, то его шкура была подвергнута тщательному осмотру. Старики пришли к заключению, что это животное похоже на волка и несколько напоминает лисицу. Ни по величине, ни по когтям, его нельзя было признать опасным, следовательно, не было оснований особенно беспокоиться.
Несмотря на такое заключение старцев, беспокойство и страх охватили людей из племени Медведя. Чувствовалось присутствие чего-то неизвестного, неизведанного. Так прошло несколько недель.
Но тут на глазах у всех произошло событие, настолько неоспоримое, что больше нельзя было сомневаться в правдивости всего того, что рассказывал Нон.
Ясный летний день склонялся к концу. Боро совещался со старейшинами и мужчинами племени. Они собрались на обширной поляне перед жилищем вождя, откуда была видна вся местность, начиная с долины перед священными пещерами до поворота, который описывала река между высокими скалами. Женщины и девушки отдыхали на берегу реки, закончив сбор корней и трав. Царило спокойное настроение, все наслаждались теплом и тишиной наступающего вечера. Перенесенные страдания и грозящие новые опасности были позабыты.
Вдруг раздался крик: из долины мчался, задыхаясь, олень, покрытый потом, а вслед за ним целая свора животных, точь-в-точь таких, как зверь, убитый Ноном. Олень бежал прямо, не пробуя прибегнуть к какой-нибудь хитрости, и в своем смертельном страхе не обратил даже внимания на собравшихся людей. Невиданные звери уже окружили его, передние бросились на него, пытаясь схватить его за горло. Олень[1] направил против них свои рога и несколько из них упало навзничь с разорванными внутренностями. С величайшим напряжением следили люди с реки за этой неравной борьбой, когда вдруг неизвестно откуда вылетевшая стрела вонзилась в сердце оленя. Тогда зрители увидели трех человек, показавшихся на краю долины, один из которых держал в руках лук.
Пришедшие криком остановили кровожадных животных, терзавших свою добычу; с лаем и, дрожа от злобы, звери отошли и стали в нескольких шагах от теплого еще тела. Их господа немедленно водворили среди них порядок, пройдясь несколько раз кнутом по их спинам. Теперь охотники подошли к оленю, содрали с него шкуру и взяли лучшие части мяса и рога себе; остатки и внутренности остались лежать на земле. Затем круглоголовые люди, подняв свои кнуты, отошли на несколько шагов назад; кнуты опустились, и вся свора бросилась на лежавшую на земле окровавленную массу. В несколько секунд все было очищено.
Это было странное зрелище для людей с реки. Пораженные им, они молчали, и только слышны были голоса стариков, громко выкликавших заклятья.
Три охотника на поляне не обратили на это никакого внимания. Они уселись на камень и отдыхали, окруженные своими зверями. Внимательно разглядывали они реку и хижины, защищенные навесами скал. По-видимому им были чужды всякие враждебные намерения; в сознании своей силы они и не предполагали, что на них можно смотреть, как на врагов.
