Александр Голованов - Дальняя бомбардировочная...
Однако мы упустили непосредственную подготовку Гитлера к войне с СССР, не веря имевшейся информации, получаемой как из-за кордона, так и от наших войсковых разведок, о том, что идет сосредоточение немецких войск в непосредственной близости от наших границ именно для нападения на нас, а не с какими-либо иными целями. [552] Кто же в этом виноват? Главным лицом, которое несет ответственность за этот непростительный просчет, считается И. В. Сталин, и это совершенно правильно, поскольку он был фактическим руководителем нашего государства, нашей партии, наших Вооруженных Сил. Он и сам указывал на свой просчет в этом вопросе на встрече с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране, не предъявляя в этом каких-либо претензий к другим лицам.
Однако, хотя Сталин и несет в первую очередь за это ответственность, его действия являлись результатом той информации, которой он пользовался и на основании которой делались выводы и принимались решения. Мы с вами из книги Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления» знаем, что, скажем, начальник Главного разведывательного управления Красной Армии генерал Ф. И. Голиков, да и не только он один, донося Сталину о сосредоточении гитлеровских войск, настаивал на том, что сообщения эти провокационные. Более того, я хочу привести здесь один весьма показательный эпизод.
Уже в 60-х годах, точной даты я не помню, проходила в Москве международная встреча ветеранов войны. В перерыве председатель Советского Комитета ветеранов войны Семен Константинович Тимошенко пригласил на обед Г. К. Жукова, И. С. Конева, И. В. Тюленева[135], бывшего главкома ВМС Н. Г. Кузнецова и меня. Совершенно естественно, что и разговор во время обеда, поскольку посторонних не было, велся о прошедшей войне со всеми ее перипетиями. Как раз в этот период публиковалось много материалов о нашем разведчике Зорге[136]. С. К. Тимошенко обратился к Г. К. Жукову и спросил его, почему он, начальник Генерального штаба, не докладывал ему — наркому обороны о получаемых от Зорге сведениях? На этот вопрос Жуков ответил, что он сам хотел спросить по этому поводу Семена Константиновича, почему он, нарком обороны, получив от начальника Главного разведывательного управления, подчиненного начальнику Генерального штаба, такие сведения, не поставил об этом его, Жукова, в известность. Такой обмен информацией вызвал у всех нас явное удивление. Решив, что Зорге являлся разведчиком ВМС, обратились к Н. Г. Кузнецову, который сказал, что Зорге на службе в Военно-Морских Силах не состоял и он ничего о нем не знает.
Эпизод сам по себе, может быть, и незначительный, но весьма показательный. То, что от Зорге поступали к нам донесения о готовящейся войне, где назывались и сроки ее возможного начала, является фактом неопровержимым. Правдивость этих донесений тоже не вызывает никаких сомнений. А вот кому они докладывались и докладывались ли вообще, это вопрос, ответа на который нет. [553]
Нет ответа и на то, как могло получиться, что ни начальник Генерального штаба, ни нарком обороны не знали о существовании таких документов в подчиненном им Главном разведывательном управлении, которое возглавлял тогда Ф. И. Голиков. Деятельность Генерального штаба, как известно, заключается не только в работе, скажем, оперативного управления. Работа разведывательных органов в любом генеральном штабе любой страны тоже имеет немаловажное значение, если не сказать больше, и деятельность этих органов, а вернее, результат такой деятельности может вносить, а подчас и вносит, существенные поправки в работу самого Генерального штаба. Конечно, Зорге был не единственным источником, откуда черпались данные о уже идущей полным ходом практической подготовке Гитлером войны с нами, для чего шли перемещения огромного количества войск и соответствующей техники к границам нашего государства. Однако, располагая неопровержимыми на сей счет сведениями, Генеральный штаб не смог суммировать и доложить руководству страны наличие бесспорных объективных данных, получаемых не только из-за кордона, но подтверждающихся уже и непосредственными действиями гитлеровского военного командования, которые, несомненно, указывали на прямую подготовку войны на Востоке.
Вместо такого документа руководству страны представлялись материалы, получаемые из-за границы, с комментариями, которые сводили на нет правдивость этих сведений. Нет ни одного документа, представленного в правительство Генеральным штабом или наркомом обороны, где были бы изложены получаемые от наших товарищей из-за кордона сведения о готовящейся войне, подтвержденные непосредственными данными о концентрации немецких войск вблизи наших границ, где бы делались выводы о готовившемся нападении и вносились бы соответствующие предложения. Наоборот, как уже упоминалось в самом начале повествования, даже в получаемых нами в частях разведывательных бюллетенях Генштаба говорилось о том, что, сосредоточивая свои войска недалеко от наших границ, немцы объясняют это отводом их на отдых. И все. Никаких выводов, никаких предложений. Надо прямо сказать, что Генеральный штаб не сыграл своей роли в принятии надлежащих мер, направленных на предотвращение возможного внезапного нападения. Он мог и был обязан путем объективных письменных докладов правительству сосредоточить внимание последнего на всей серьезности положения.
Было бы детской наивностью считать, что своевременное приведение в боевую готовность наших войск не допустило бы прорыва противником нашей обороны. Первоначальный успех противник все равно бы получил, ибо, имея уже двухлетний опыт ведения боевых действий и превосходя нас по количеству всех видов оружия, сконцентрировав его на определенных участках советско-германского фронта, он, по логике вещей, должен был такой успех в начальный период получить, однако это не было бы той катастрофой, которая имела место в действительности. [554] Даже уже считанные часы, которые оставались до вероломного нападения гитлеровских войск на нашу Родину, и те были затрачены на составление указаний приграничным округам, чем была окончательно потеряна последняя возможность приведения войск в состояние боевой готовности для отражения удара противника.
Пример приведения в боевую готовность наших Военно-Морских Сил в эти же считанные часы до нападения говорит о том, что при надлежащей распорядительности и организованности можно было все же провести хотя и запоздалые мероприятия, которые в какой-то степени предотвратили бы разразившуюся катастрофу. Своевременное приведение войск в боевую готовность и своевременные мероприятия по организации управления войсками дали бы возможность руководству, во-первых, иметь полную информацию о том, что происходит, как развиваются события при начавшихся боевых действиях, и принимать соответствующие меры, во-вторых, зная положение дел, руководство могло надлежащим образом управлять действиями войск, принимать соответствующие меры и организовать отвод наших войск на новые рубежи. Однако все это было упущено, и катастрофа разразилась именно потому, что с наступлением противника было потеряно управление войсками, была потеряна с ними связь.
