Богач Корах - Дан Берг
В настоящее время над разрешением этой загадки параллельно трудятся теоретики талмудисты и практики археологи. Вместе с учеными, осуществляющими солидные научно-исторические изыскания, жадный и лихорадочный поиск ведут аферисты-кладоискатели.
Глава 10
Тысячелетия совместного существования женщин и мужчин, а также весьма тесных взаимоотношений между полами, способствовали появлению самых разных теорий и практик воздействия первых на вторых. Не подлежит сомнению факт влияния несколько эпигонского женского ума на суверенный мужской дух.
Кроме множества промежуточных, сформировались две крайние и противоположные по смыслу точки зрения. Первая: действие женщины на мужчину заведомо отрицательно. Оно подталкивает к авантюрам и оглупляет. Вторая: действие женщины на мужчину заведомо положительно. Оно удерживает от безрассудств и просветляет.
Настоящая повесть служит хорошей иллюстрацией жизненности обеих точек зрения. Пусть каждый смотрит на вещи, как ему удобно, но в конечном счете окажется, что истинны те воззрения, которые имеют власть.
Любящее сердце и неусыпное попечение Орпы подтолкнули прожженного на первый взгляд Кораха к совершению одной глупости за другой. Печальный конец сей супружеской пары хорошо известен — вот первая иллюстрация.
История Бен Пелета и его многоумной жены Бат Галим демонстрирует нам, как здравомыслие хранительницы домашнего очага удержало мужа от ребячества и вернуло его на твердую почву реальности — вот вторая иллюстрация.
***
Как прежде говорилось, Датан и Авирам вместе с Бен Пелетом составляли тройку фактических лидеров колена Реувена. Все трое были недовольны правлением Моше и Аарона, считая братьев узурпаторами. Кроме того, они не скрывали своего неодобрения получаемой левитами десятиной, и выражали сомнение в Божественном происхождении сего налога.
Корах начал кампанию борьбы за власть с того, что завербовал этих реувенцев. Причем, если Датан и Авирам примкнули к нему только после долгих колебаний, то Бен Пелет выказал гораздо большую лояльность и призвал друзей довериться Кораху и дать ему шанс проявить себя.
Любопытная деталь: будучи благодарным Бен Пелету за покладистость, Корах, тем не менее, проницательно отметил характерную черту своего заступника — наивность. Ибо только наивный человек мог полагать, что, в случае неудачи восстания, его застрельщики выйдут сухими из воды. Довод Бен Пелета удивлял простодушием: дескать, нам и так очень худо, потому хуже уж никак не будет.
Корах заранее наметил для троих соратников высокие должности в своей будущей администрации. Датан и Авирам сделались министрами. И третий реувенец мог бы стать вровень с первыми двумя — ведь высшему руководителю ничего не стоит изобрести достойную должность для полезного человека. К тому же, как известно, долг платежом красен, а ведь Корах весьма высоко оценил поддержку, которую ему оказал Бен Пелет во время первичных переговоров. В крайнем случае Бен Пелет получил бы пост министра без портфеля, что наверняка удовлетворило бы его честолюбие.
Однако ничего подобного не случилось. Бен Пелет выпал из поля зрения Кораха, запропастился неизвестно куда. Очень даже может быть, что Датан и Авирам радовались исчезновению товарища, ибо его отсутствие сокращало количество претендентов на высокие должности в государственном аппарате.
Разумеется, никуда Бен Пелет не пропал. Просто случился у него судьбоносный разговор с супругой Бат Галим. Резоны, которые привела мудрая женщина, были, к счастью, приняты наивным мужем. Так смекалка и благоразумие спасли от неминуемой гибели целую семью, дом и имущество.
***
— Большие перемены грядут в народе, женушка! — взволнованно воскликнул Бен Пелет, входя в шатер.
— Не стой у порога, дорогой, разувайся, садись у огня, ужин вот-вот поспеет! — ласково встретила мужа Бат Галим.
— Я толкую про большие перемены в народе, а у тебя на уме дела да мысли житейские! Недаром говорят, мол, женщины носят бусы и кольца и равнодушны к вопросам духовным!
— А еще говорят, дескать, мужики все на вид богомольцы, а предаются делишкам греховным!
— Ладно, Бат Галим, вижу, ты за словом в карман не лезешь. Ставь ужин на стол!
— Вот это меняет дело, муженек! Насытишься, тогда и рассказывай!
— Спасибо, славная моя. Вкусно готовишь. Вот я и сыт, теперь твоя очередь вкушать. Ты ешь и слушай мои новости.
— Конечно, вкусно приготовлено. Пробовала, когда варила и жарила. Пока ты балаболишь о вопросах духовных, я слушаю да ем.
— Кораха знаешь?
— Этого счетовода фараонова каждый иудей знает! Ловкий вор. Украл из египетской казны сокровища, что Иосиф для монарха накопил!
— Оставь в покое старьё, Бат Галим! Тут дело политическое, а политика занята настоящим и будущим, и пятна прошлого ее не тревожат!
— Не умничай, Бен Пелет. Переходи к делу.
— Перехожу. Сидели, значит, мы втроем, закусывали.
— Кто это “мы”?
— Я, Датан и Авирам. Не перебивай! Тут входит Корах. Не с пустой головой, а с дельными мыслями.
— Какие мысли этого пройдохи ты называешь дельными?
— Не перебивай, сказал! Корах вразумил нас: очень уж худо наше пребывание в пустыне. Сорок лет скитаний! Стало быть, не доживем до вступления в Ханаан!
— Грешили перед Господом, вот и наказаны!
— Чересчур сурово наказаны! А вожди наши, Моше и братец его Аарон, безропотно приняли кару. А ведь они не за себя решили, а за весь народ!
— А что ж им делать-то? Только и остается, что улыбаться да кланяться! Против Всевышнего не пойдешь!
— Зато Корах отнимет у них власть, сам станет во главе племени и сумеет смягчить Господа, и награда из этого выйдет всему народу!
— Всему народу, говоришь, награда выйдет? А Бен Пелету что выйдет?
— Эх, Бат Галим! Не дано тебе мыслить широко, по-государственному! Нет альтруизма в сердце твоем — меркантильность одна!
— Будь добр, дружок, ответь на меркантильный мой вопрос!
— Думаю, если поддержим мы Кораха, и он с нашей помощью одолеет братьев узурпаторов, то назначит нас троих министрами! Ну, теперь твоя душенька довольна?
— Пожалуй, — задумчиво ответила Бат Галим, — хотя, надо бы обдумать возможные последствия, все может случиться…
— Да, признаюсь, женушка, я очень хочу быть министром!
В этом пункте разговора возникла пауза. На физиономии Бен Пелета застыла мечтательная улыбка. Бат Галим, наевшись, кликнула слугу, чтобы унес остатки ужина. Напряженная поза женщины выражала озабоченность, и тень тревоги набегала на лицо. Наконец, она нарушила молчание.
— А теперь, министр, слушай меня вдумчиво да серьезно, чтобы до ума, до сердца, до печенок твоих дошел мой вопрос!
— Пугаешь, однако!
— Не лишне тебя, наивного, пугнуть! А подумал ли ты, что станется с тобою, да и
