Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе
В адресованном императору докладе Бань Чао пытался примирить робость двора со своим опытом войн на Великом Западе. Китайский герой доказывал, что его дальние походы, которые образованные придворные обличали как бесполезные, являются лишь правильно организованной обороной. Речь шла о защите китайской территории от периодических набегов хунну: «Захватить тридцать шесть царств (Центральной Азии) – это значит отрубить хунну правую руку». Что касается его методов, они сводились к знаменитой формуле: «использовать варваров против других варваров». Фактически он осуществил завоевание Тарима благодаря вспомогательным контингентам, которые каждый вновь завоеванный оазис обязан был предоставлять ему против еще мятежных оазисов. Солдаты собственно китайского происхождения были представлены лишь горстью авантюристов и каторжников, отправленных восстанавливать свою честь в бурной жизни пограничной зоны. И все они жили за счет страны, которую, впрочем, защищали от возвращения хуннских орд. «В Яркенде, в Кашгаре, – объяснил Бань Чао, – возделываемые земли плодородны и обширны. Солдаты, расквартированные там, ничего не будут стоить империи». Этот современник Траяна рассуждал о военных делах так же, как завоеватель Дакии.
Главной целью было отбросить хунну во Внешнюю Монголию, отодвинув их от Шелкового пути, контроль над которым их питал и обогащал. Действуя во имя этой великой цели, Бань Чао подавил новые мятежи в Кашгаре (80, 87), Яркенде (88) и заключил союз с илийскими уйсунями. Всякий раз Бань Чао, информируемый своими шпионами и прекрасно знающий психологию «варваров», застигает их врасплох и побеждает благодаря своей дерзости. В 84 г. в Кашгаре царь Чжун, его протеже, его ставленник, поднял мятеж в союзе с яркендцами, согдийцами и юэчжи или индо-скифами. Изгнанный Бань Чао из Кашгара, он в 87 г. притворяется, будто готов покориться, и просит о личной встрече, на которую является с сильным конным отрядом, чтобы попытаться решить дело силовой акцией. Бань Чао делает вид, будто верит в его добрые намерения, устраивает в его честь пир, а потом, «когда полилось вино», хватает царя и отрубает ему голову. В это же мгновение китайские солдаты, выскочив из засады, бросились на врагов и всех их перебили[44]. В 88 г., с армией из китайцев и набранных среди хотанцев вспомогательных отрядов, уступающей в численности неприятелю – яркендцам, на помощь которым спешат 50 000 из Кучи и соседних городов, он предпринимает ночью притворное отступление, затем форсированным маршем возвращается, на рассвете атакует яркендцев, отрубает головы 5000 человек и принуждает их покориться.
В состоянии мятежа оставались лишь Куча и Карашар, искавшие союзников против Китая повсюду, от монгольских хунну до юэчжи или индо-скифов. В 90 г. царь индо-скифов, то есть могущественный император Кушанской династии, царствовавшей в Афганистане и Северо-Западной Индии – судя по дате, очевидно, Кадфис II – недовольный тем, что не получил руку китайской принцессы, направил войско в поход на северо-восток Памира для помощи Куче в войне против Бань Чао. Тот перехватил все пути коммуникаций между этой армией и жителями Кучи, вероятно снабжавшими ее продовольствием, а потом опустошил местность перед ней. Индо-скифы, углубившиеся в бесчисленные тропинки Кашгарии, испытывая нехватку продовольствия, все-таки сумели отступить, не доводя дело до катастрофы. С этого времени кушанский двор, наученный опытом, едва не приведшим к беде, вернулся к традиционной для юэджи политике дружбы с Китаем (90).
Тем временем на севере, в Монголии, военачальники Доу Сянь и Гэн Бин, со своей стороны, одержали крупную победу над северными хунну (89–90). Цари Младшего Цзюй-шэ и Старшего Цзюй-шэ (Гучэна и Турфана) сразу же укрепили свои связи с империей. В 91 г. китайский военачальник Гэн Куй нанес северным хунну еще одно жестокое поражение. Гэн Куй дошел до Внешней Монголии, очевидно до Орхона, захватил мать и всю родню шаньюя и назначил на его место его брата, Ю-чу-цзяня. Когда в 93 г. этот новый царь хунну поднял мятеж, Китай натравил на него сяньбеев – монгольскую орду с окраины Маньчжурии, – которые его победили и убили. От этого разгрома северные хунну так до конца и не оправились.
Лишившись помощи хунну и индо-скифов, три четверти мятежных городов на севере Тарима: Куча, Касу и Уч-Турфан, покорились Бань Чао (91). Китайский завоеватель получил от императорского двора титул «главного протектора», то есть практически вице-короля Центральной Азии. Он устроил свою резиденцию в То-цзяни – городке, расположенном возле Кучи, а еще один китайский военачальник обосновался в Кашгаре. Один Карашар не сдавался. В 94 г. Бань Чао выступил на мятежный город во главе вспомогательных отрядов из Кучи и Шаньшаня (Лобнора). Карашарцы разрушили мосты через Юлдус, но это не помогло. Бань Чао форсировал реку, шагая в воде по пояс, и внезапно появился среди болот перед Карашаром. Некоторые жители сумели бежать на озера Баграч (Баграшкёль), а царь был вынужден сдаться. Бань Чао, мстя за давние оскорбления, отрубил ему голову на том самом месте, где девятнадцатью годами раньше был убит китайский губернатор Чэнь Му. «Бань Чао позволил своим солдатам грабить. Они отрезали головы у 5000 человек, захватили живьем 15 000, завладели 300 000 голов скота, лошадей, быков, баранов»[45]. Весь бассейн Тарима был покорен. В 97 г. Бань Чао поручил своему помощнику Гань Ину пройти через Ан-си, то есть через Парфянскую империю
