Сильванус Кобб-младший - Московский оружейник
– Довольно, – тепло ответил граф. – Это было моё самое страстное желание, хотя гордость удерживала меня. Я боялся, что вы будете… что вы будете рады, когда я умру.
– Нет, нет, я не такое чудовище.
– Таких много. И всё же я обидел вас такой мыслью. Но я ничего не мог поделать.
На мгновение воцарилась тишина, а затем больной продолжил:
– Есть одна причина, почему я хотел бы выжить; я должен приготовиться к лучшей жизни. Смерть близка… я знаю, что она стоит у постели… я удивляюсь, какую порочную жизнь я вёл; я подумал, что если бы князь тьмы дал мне ещё несколько лет, я смог бы стать лучше. Но теперь слишком поздно. Игра проиграна. И всё же есть одно утешение. Вы осветили мой предсмертный час. Храни вас бог.
Рюрика легко было взволновать, и в торжественности этой минуты было нечто, что тронуло его сердце, а последние слова умирающего стали последней каплей. Он склонил голову и, закрыв глаза одной рукой, а другой держа руку Конрада, тихо заплакал.
В этот миг женщина встала и вышла.
– Она ушла, – сказал граф после того, как немного пришёл в себя от нахлынувших на него чувств. – Посидите со мной.
Рюрик подчинился просьбе, сел и печально посмотрел в лицо больного.
– Послушайте, Рюрик, – сказал граф, пока Рюрик жадно вглядывался в него, – правда, что вы победили грека Деметрия, как мне сказал Копани?
– Правда, – шёпотом ответил юноша.
– Но вы не разоружили его? Вы не отняли у него шпагу?
– Отнял, Конрад.
– Боже мой, разве это возможно? Где вы провели свою жизнь?
– В Москве и в Испании.
– Всё равно непонятно.
– Сейчас это не важно, – перебил Рюрик. – Я хочу сказать нечто более важное. Вы… вы простите меня за мои слова, поскольку, уверяю вас, это всё для вашего блага?
– Говорите, – сказал Конрад, в то же время чуть ли не с завистью оглядывая могучие плечи и грудь оружейника.
– Во-первых, я только что пришёл от госпожи Розалинды. Ах, я не хотел…
– Продолжайте. При упоминании этого имени меня мучает совесть, но я знаю, что она любит вас, и сейчас я достаточно силён, чтобы отказаться от всех притязаний на неё. Поэтому не беспокойтесь.
– Спасибо, граф. Но замечу: я был с ней недолго, и мы подозреваем, что творятся тёмные дела. Вы действительно считаете герцога своим другом?
Граф вздрогнул, и в его глазах вспыхнул странный блеск.
– Продолжайте, – вымолвил он.
– Тогда слушайте. Прежде чем вы пришли ко мне в мастерскую, герцог торжественно пообещал Розалинде, что вы больше не причините ей неприятностей… что вы больше не будете требовать её руки.
– Вы уверены?
– Да.
– Но этого не может быть. Почему тогда он отправил меня к вам с этим поручением?
– Я учил фехтованию одного из его офицеров, и он знал, что я превосхожу вас в силе и во владении оружием.
– Что ж, продолжайте, – с тревогой прошептал граф.
– Он, вероятно, понимал, что наша встреча при таких обстоятельствах закончится ссорой. Он знал о вашей природной порывистости и моей силе, и он надеялся, что вы… погибнете.
– Но… Продолжайте!
– Он почти разорён, и ему нужен весь Дроцен!
– Ага, теперь понимаю!
– Герцог сам сделал предложение Розалинде, – продолжил Рюрик. – Он сказал, что давно любит её; он заставит её выйти за него, даже если это разобьёт ей сердце!
– Вот как? – выпалил граф и приподнялся. – Как я был слеп! Клянусь богом, он никогда не был искренен… никогда не был добр.
Рюрик мягко уложил больного, а затем сказал:
– Насколько я могу понять, герцог собирался забрать всё ваше состояние и всё состояние Розалинды.
Граф ничего не говорил. Он лежал с закрытыми глазами и мучительно стонал от открытия, которое обрушилось на него.
Но смотрите! Почему Рюрик неожиданно вскакивает? Почему его лицо бледнеет? Почему его руки дрожат? И почему его лоб хмурится?
– Что случилось? – спросил перепуганный граф.
– Погодите! – бешеным голосом прошептал Рюрик. – Вы ведь уже поправлялись?
– После ранения?
– Да.
– Да. Мне становилось лучше, и доктор сказал, что через месяц я буду на ногах. Но вдруг всё переменилось. Посмотрим… в пятницу утром болезнь вернулась.
– Как раз вовремя! – выпалил Рюрик.
Граф поднял голову и схватил бы руку друга, если бы сумел.
– Ради бога, Рюрик, что случилось?
– Когда я пришёл, то видел, как уходит горбатый священник, – сказал оружейник.
– Да, да, – отозвался граф, говоря кратко и быстро. – Это был Савотано. Он бывает у меня. Его рекомендовал герцог.
– И он был здесь в четверг?
– В четверг? Он сидел со мной всю ночь.
– И часто он к вам приходит?
– Каждый день. Но почему вы спрашиваете? Скажите, что это значит? Что случилось?
В этот миг дверь бесшумно открылась, и вошёл хирург Копани.
– Вот что! – воскликнул Рюрик, направляясь к нему и пожимая ему руку, – ваш пациент отравлен! Ему дали смертельный яд, который даже сейчас пожирает его силы!
– Невозможно! – выпалил хирург, напрягая глаза, чтобы понять, кто с ним говорит. – А, – промолвил он, когда привык к полумраку, – это вы, сударь?
– Да, но это сейчас не важно. Сделайте что-нибудь для графа! Он был отравлен!
– Не может быть!
– Так и есть! – воскликнул Конрад Дамонов, поднимаясь. – Он говорит правду! Этот проклятый священник! О, Ольга! Ольга! Я представить не мог, что ты был мне врагом!
– Но что это всё значит? – спросил хирург, смотря то на Рюрика, то на графа. – Говорите же.
– Расскажите ему, – простонал Конрад.
– Послушайте, – сказал оружейник, – у меня есть подозрения, но, заметьте, они покоятся на твёрдом основании. Герцог Тульский почти разорён. Его половина Дроцена заложена, и ему нужна вторая половина. Он не может получить вторую половину, пока Дамонов жив. Герцог поклялся, что Розалинда Валдай будет его женой, так что он получит и её состояние. Этот горбатый священник Савотано – лишь орудие Ольги. Ольга помог ему проникнуть в церковь, и Ольга не раз освобождал его от заслуженного наказания. В четверг вечером он был у герцога, а от него пришёл прямо сюда. Теперь судите сами.
Хирург слегка вздрогнул, а затем склонил голову. Через несколько мгновений он вскочил, заламывая руки.
– Вы правы, – вскричал он. – Так и есть! Это не лихорадка, как я думал; это дьявольская работа человеческих рук! Постойте! Я вижу симптомы. Теперь я их вижу. Спокойно, Конрад. Может быть, ещё не слишком поздно.
С этими словами он быстро открыл небольшой кожаный саквояж, который принёс с собой, и достал из него сильное рвотное. Затем он отправил женщину за тёплой водой. Больной принимал снадобье небольшими дозами каждые пять минут, пока оно не подействовало. Копани вынес на свет странную исторгнутую массу и осмотрел её. Она была тёмно-коричневого цвета, но с жёлтыми прожилками и красно-зелёными пятнами. Жёлтое вещество было выделениями слизистой, а красно-зелёное казалось более жидким.
