Владимир Евгеньев - Огни святого Эльма

Они подошли к борту корабля и встали, облокотившись на него и глядя на море. «Он издевается надо мной, специально говорит эти пошлости», – подумала Соня. А вслух сказала:

– Прекрасный обычай! Я только за. Но не уверена, что рядом со мной именно тот мужчина, о котором сказаны эти слова.

– А вы не такая простая, как кажетесь, – ответил штурман, – можно ли в чем-нибудь вообще быть уверенным до конца? Все эти сомнения только отравляют жизнь, не так ли?

– Моя жизнь уже отравлена.

– Чем же?

– В настоящий момент вы отравляете ее пустым и скучным разговором.

Дирк с некоторой досадой усмехнулся, его усмешка показалось Соне неприятной.

«Да, в нем есть что-то злое, он хладнокровный и жестокий человек», подумала она.

И тут их разговор прервал Филипп, он подбежал к ним, крайне взволнованный и раздраженный, таким Соня его еще не видела.

– Я запрещаю тебе с ней общаться, – он с ненавистью посмотрел на Дирка. – Данила забрался на мачту, – добавил капитан.

– Как? Где? – крикнула София, но ей никто не ответил. Филипп уже бежал по палубе.

Боцман по-прежнему стоял на палубе и курил свою трубку.

Соня побежала за капитаном, она заметила, что мимо нее снуют матросы. Те, которых она уже видела приходящими на корабль и прибывшие пока она была в каюте. София ненадолго отвлеклась, удивленная их необычными нарядами. Матросы были в широких длинных рубахах типа туник из грубого материала, холщовых или парусиновых, видимо, их наряды когда-то были светлыми, но от времени стали серыми. Однако, у нескольких молодых людей были красные рубахи с горизонтальными полосами, украшенные замысловатой вышивкой. Поверх рубах были надеты короткие жилеты с одним рядом пуговиц. На ногах у матросов были чулки и панталоны. Правда, несколько человек были в шароварах. Многие бегали по палубе босиком, некоторые носили туфли с тупыми носами и пряжками, почти у всех на головах были черные шляпы с прямыми полями. Лица у матросов были хмурые, озабоченные и мрачные. Соня смотрела на них, ошеломленная, они казались людьми из другого измерения. «Нечто подобное, наверно, испытывают души, совершенно неожиданно для себя очутившиеся после смерти в аду и с удивлением рассматривающие своих товарищей по несчастью», – подумала Соня.

– О чем вы мечтаете? Очень надеюсь, что обо мне, – прервал ее размышления Дирк. – Но посмотрите, где ваш брат. Он карабкается по грот-мачте.

София посмотрела вверх и увидела небольшой силуэт на головокружительной высоте недалеко от верхушки мачты. Даня казался маленьким и беспомощным как птица с подрезанными крыльями.

– Ай, – вскрикнула Соня, – он совсем мальчишка и ничего не понимает, он упадет!

– Нельзя кричать, – запоздало сделал замечание боцман, – парень испугается.

Данила сначала был в отличном настроении. Он хотел залезть повыше, пока его не увидели, пока ему не запретили, и представлял себя Робертом Грантом из старого фильма, который забирается на мачту и поет «а ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!». Но через некоторое время Даня услышал крики, посмотрел вниз и увидел, на какой находится высоте. Ему стало страшно, тут подул ветер, корабль качнуло, мачта слегка накренилась.

Данила был спортивным парнем, но никогда раньше не сталкивался с реальной опасностью. Он изо всех сил схватился за ванты, нащупал более или менее устойчивую опору для обеих ног, съежился и оцепенел. Даня понял, что проще простого будет потерять равновесие, когда он будет спускаться вниз как акробат по канатам. Налетевший ветер трепал ему волосы, Даня покачивался вместе с мачтой, а страх все больше овладевал им. А вокруг открывалось изумительная картина. Бескрайнее темно-синее море, вдалеке сливавшееся с небом и большой красный диск солнца, медленно погружавшийся в волны, которые все увеличивались. Ветер усиливал ощущение тревоги. «Неужели я сейчас погибну и больше не пойду в кино, и никогда не буду,… в общем, с девчонкой, – думал Данила. – И, в конце концов, даже не это главное, я просто хочу жить, сам не знаю, зачем и почему. Чтобы просто видеть солнце, море, закат и восход дышать этим воздухом».

– Как же так можно, – сказал боцман, – первый раз нельзя так высоко забираться, по первости, редко кто не испытывает страха.

– Он упадет, – испугалась Соня, ее начала бить нервная дрожь, – помогите, снимите его!

Капитан сложил руки трубочкой и закричал:

– Даниэл, не бойся, слезай потихонечку.

Однако, Данила висел неподвижно и, казалось, был не в силах оторвать руки от реи.

– Оцепенел, сам он не слезет, надо снимать, – сказал боцман.

– Что же делать? Уже солнце заходит, – сказал капитан, – Соня, вы должны одна уйти отсюда. По крайней мере, вы не останетесь с нами на этом проклятом корабле. Боюсь, что мы не успеем снять Даниила.

– Что вы говорите? – до Софии не дошел смысл его слов. – Я никуда не пойду без него.

Вокруг уже стояла вся команда все смотрели наверх с интересом, а некоторые со злорадством.

– Попробую сейчас помочь ему слезть, – сказал капитан Соне, – голова страшно кружится, бывает такое, кровь ударяет в виски, когда волнуюсь.

Он быстро обтер лицо платком и тряхнул головой, будто стараясь сбросить напряжение.

– Наверно, давление повышается, – предположила Соня.

– Подождите, вам плохо, у меня получится быстрее, – неожиданно сказал Дирк, стоявший рядом.

Соня заметила, что через плечо у него висит ремень. Не дожидаясь ответа, штурман быстро полез вверх, его движения были рассчитаны, пружинисты и ловки.

София, не отрываясь, смотрела на брата и плакала:

– Он упадет, он упадет, бедный маленький Данилка, которого я опекала и любила, хотя он иногда бывал таким вредным. Он еще ничего не успел увидеть в жизни.

Глава 5 Поцелуй Сони и прошлое капитана

Дирк поднимался на мачту легко и быстро, не прошло и десяти минут, как он оказался рядом с мальчиком. Штурман умудрился, встав рядом с Даней, ничего не говоря, одной рукой перехватить его ремнем под мышками и привязать к себе. Таким образом, Данила оказался привязанным к его спине. Какое положение при этом принял штурман невозможно описать, такое мог проделать только опытный ловкий хладнокровный спортсмен. Потом Дирк, держась одной рукой за ванты, схватил Даню сзади за футболку и сказал по-английски: «Бери меня за плечо, не бойся, я тебя держу, оторви одну руку от каната, держись крепче, цепляйся за меня ногами». Данила оторвал руку, потом сразу опять вернул ее на прежнее место, но с третьей попытки, все-таки схватился за плечо своего спасителя. Еще пять минут ушло на уговоры. Наконец, он оказался на спине помощника. Даня изо всех сил обхватил шею штурмана.