А. Мусатов - Костры на сопках
Завойко не заставил себя долго ждать и вскоре вошел в приемную. За ним следовал Лохвицкий.
— Сердечно рад вашему прибытию, мистер Пимм! — радушно проговорил Завойко и протянул руку. — Наслышан о вашем путешествии по нашим отдаленнейшим землям.
Мистер Пимм поклонился и заговорил медленно, осторожно, видимо стараясь подбирать точные русские слова:
— Покорно благодарю. Я счастлив, что мне удалось совершить путешествие по этой великой стране, полной чудес. — И, желая, очевидно, изменить тему разговора, сказал: — Я также много наслышан о ваших заслугах, мистер Завойко, о вашей плодотворной деятельности по устроению Камчатки. Вы для России открываете новую страну…
— Какие там заслуги! — отмахнулся Завойко. — Дал бы бог честно потрудиться на благо отчизны. Прошу познакомиться: господин Лохвицкий, мой помощник.
— Очень рад! — проговорил мистер Пимм и обменялся с Лохвицким рукопожатием.
— Прошу в столовую, — сказал Завойко. — С дороги, по русскому обычаю, следует закусить.
Все прошли в столовую, где гостей уже ждала жена Завойко, Юлия Егоровна, пожилая, седеющая женщина, и сыновья — Егорушка и Владимир.
Мистер Пимм со всеми поздоровался и каждому нашел что сказать, простое и милое. Юлия Егоровна расцвела.
— Надеюсь, мистер Пимм, вы у нас отдохнете после столь утомительного путешествия? — спросила она. — У нас здесь тоже есть примечательные места.
— Очень сожалею, но обстоятельства вынуждают меня незамедлительно вернуться на родину.
Все сели за стол, и Юлия Егоровна щедро потчевала гостя блюдами своего изготовления. Василий Степанович расспрашивал мистера Пимма о его путешествии, о том, что увидел он в стране интересного, примечательного. Завойко любил бывалых людей — путешественников, моряков, охотников, людей практических знаний, житейского опыта, каким, был и он сам. Он хорошо понимал, каким надо было обладать мужеством и энергией, как надо было любить науку, чтобы предпринять путешествие по Восточной Сибири, в то время краю дикому, малонаселенному. Вот почему он с таким любопытством расспрашивал гостя. Мистер Пимм подробно отвечал на вопросы Василия Степановича. В своих ответах он обнаруживал и обстоятельность знаний, и наблюдательность, и осторожность в общих рассуждениях. Он говорил много о богатствах Сибири, о том, что этот край ожидает великое будущее.
С откровенным любопытством присматривался к мистеру Пимму Лохвицкий. Он терялся в догадках. Лохвицкий никогда не мог себе представить, чтобы человек, который выполняет тайные поручения, был так уравновешен, обходителен. «Умная бестия! — не то с восхищением, не то с раздражением думал Лохвицкий, не спуская глаз с мистера Пимма. — Экий благородный облик!»
Он все ждал и надеялся, что в чем-нибудь незаметном проявится другое лицо мистера Пимма, лицо тайного агента Англии, но так и не дождался. Уж очень, очевидно, осторожен был этот человек. И Лохвицкий проникся даже за это к нему уважением.
Когда обед был закончен и все поднялись из-за стола, мистер Пимм спросил:
— В порт, кажется, пришел американский китобой?
— Да. Заморские корабли хотя и не часто, но посещают наш порт, — ответил Завойко. — Если вы так спешите, уехать сумеете в ближайшие дни… А то бы погостили?
— Благодарю от всего сердца, — торопливо проговорил мистер Пимм, — но я действительно очень тороплюсь.
И только теперь, в этих словах мистера Пимма, Лохвицкий уловил тревожное нетерпение. «Все-таки выдал себя! — подумал он. — Хочешь скорей попасть в Америку!»
К путешественнику подошел Егорушка. Мальчик показал ему свою коллекцию камней, похвалился, что у него есть полдюжины камчатских собак, которыми он будущей зимой обязательно научится управлять, и залпом сообщил мистеру Пимму еще с десяток важных вещей, по его мнению очень интересных путешественнику: по дороге в селение Калахтырку из земли бьют горячие серные ключи, недавно в реке поймали двухаршинного лосося, в тайге за городом много медведей, а как-то раз один медведь забрел даже в порт…
— Егорушка, что ты говоришь такое! — всплеснула руками Юлия Егоровна. — И потом, мистер Пимм устал с дороги, ему надо отдохнуть.
— Нет, нет, не беспокойтесь. Мне все это очень интересно, — сказал мистер Пимм, отходя с Егорушкой в угол столовой. И мальчик вновь принялся показывать путешественнику какие-то вещи.
Завойко хотел было сказать Лохвицкому, чтобы тот устроил гостя на отдых, как в столовую вошел капитан Максутов. Он извинился за свой неожиданный приход и что-то шепнул Завойко.
— Пакет? Из Гонолулу? — удивился тот. — Странно… Где этот человек? Пригласите его ко мне в кабинет.
В это время Максутов заметил мистера Пимма, стоявшего рядом с Егорушкой и, казалось, внимательно рассматривавшего дымчатый камень. Максутов видел только профиль путешественника, округлую чистую линию большого лба, прямой с чуть заметной горбинкой нос, русую бороду.
Что-то горячее и сильное толкнулось в груди у Максутова. Он сделал два шага в сторону и встал за спиной у Лохвицкого и Завойко, чтобы лучше рассмотреть лицо незнакомца. Неожиданно тот поднял голову и встретился взглядом с Максутовым. В серых спокойных глазах мелькнул не то испуг, не то растерянность.
Максутов невольно подался вперед, но незнакомец резко сам шагнул к нему, протянул руку и отрывисто произнес:
— Мистер Пимм — путешественник!
— Да, да, познакомьтесь! — обернулся к ним Завойко и кивнул на Максутова: — Начальник нашего гарнизона.
Незнакомец, сузив глаза, в упор смотрел на Максутова, и взгляд его был холоден, надменен и, казалось, говорил: «Если вам что и показалось, сударь, имейте терпение помолчать!» Максутов в замешательстве пожал протянутую руку и проговорил вполголоса:
— Капитан Максутов!
Путешественник еще раз сухо поклонился.
Максутов направился к выходу из столовой. У порога он невольно оглянулся. Мистер Пимм смотрел ему вслед.
— Прошу меня извинить, — обратился к Пимму Завойко, — но я должен заняться служебными делами. Пока располагайтесь у меня, как дома. Я скоро освобожусь и буду к вашим услугам.
— О, пожалуйста! — ответил мистер Пимм. — Прошу не обращать на меня внимания.
Завойко кивнул Лохвицкому:
— Прошу вас ко мне в кабинет.
Глава 6
Максутов ввел в кабинет приземистого смуглого человека — капитана китобойного судна.
— Чем могу служить? — спросил его Завойко.
Капитан достал из внутреннего кармана куртки пакет и протянул Завойко, сказав при этом, что письмо ему вручено во время стоянки на Гавайских островах, с просьбой передать его лично начальнику порта.
