Юрий Черняков - На безымянной высоте
— Две березки на десять часов. Развилку видишь? — подсказал Степан. — И там бугор слева, вроде муравейник… Вот позицию выбрал, и не подумаешь… Ведь, казалось бы, зажрут муравьи!
— Чем-то намазался, не иначе, — предположил Прохор. — До войны еще слышал, есть, мол, у немцев такая жидкость от блох, клопов, тараканов, муравьев и прочих комаров. Намажешься, говорят, и вся эта живность от одного запаха разбегается. А русский человек разве когда додумается?
— Ну. Он лучше будет этих блох ловить и клопов давить, чем мозгой пошевелит, — согласился Степан.
— Нет, если ему прикажут, он, может, и получше что придумает, — не согласился Прохор. — А раз приказа нет, какой с нас спрос?
Безухов молча вглядывался в окуляры бинокля. Из-за низкой тучи выглянуло солнце, и сразу что-то блеснуло ему в глаза.
— Кажется, вижу его… Вроде оптика блеснула.
— Ну! — возбужденно воскликнул Степан и подтолкнул Ильгидина. — Вася, на тебя вся Россия смотрит! Не тяни давай, мать твою так, герой труда на мою шею, да стань ты наконец боевым героем!
— Целься над оптикой, прямо в лоб влепишь! — посоветовал Прохор.
Ильгидин, до этого слушавший разговор с приоткрытым ртом, поспешно приложился к прицелу.
— Да вот же он, — возбужденно шептал Степан. — Вижу… За листвой… Белобрысый такой. Жует что-то. Перерыв устроил, что ли, пьет свой утренний кофий из термоса… Видишь, нет?
— Вижу, — едва прошептал Ильгидин. И выстрелил.
Они замерли, приникли к земле. Потом Иван Безухое молча снял свою пилотку, приподнял над окопом, и тут же ответный выстрел сбил ее на землю. Степан Каморин поднял ее, присвистнул. Пуля прошила звездочку, сбив с нее всю эмаль.
— Это тебе, Вася, не победные рапорты вождю писать! — Степан сплюнул.
— Я вам, товарищ старшина, другую, новую достану! — извиняющимся тоном сказал Ильгидин.
Безухов только отмахнулся, молча глядя на незадачливого стрелка.
— Так в чем дело, красноармеец Ильгидин?
Тот покаянно вздохнул. Потом неожиданно всхлипнул, вытирая слезы.
— Не хотел я воевать, — сказал он негромко. — Совсем, однако, отказывался на войну идти. Нельзя мне людей убивать, нехорошо это. Не могу в лик божий стрелять.
— Я ж говорил — старовер! — не выдержал Прохор. — Или хуже того — сектант.
— Помолчи! — строго сказал Безухов. — Это у кого божий лик? — не понял он. — У фашиста?
— Каждый человек создан по образу и подобию… — как по писаному сказал Ильгидин и перекрестился двумя перстами. — А он человек, как все мы. Белку могу стрелять, человека не могу. Пусть лучше он меня убьет, а я в него стрелять не стану.
— Тьфу! — Степан снова от возмущения сплюнул.
— В боях участвовал? — не выдержал Прохор.
— Да…
— Значит, вокруг тебя товарищи погибали, а ты точно так же в белый свет как в копеечку стрелял? — не отставал Прохор.
— Нельзя отвечать злом на зло, — качал головой Ильгидин. — От этого оно только умножается. Что мы и видим вокруг себя…
— А что ты других обманывал — не зло? — сощурился Прохор.
— Бог это видит: я обманываю только убийц, — понурил голову Ильгидин. — Пусть даже обманутых и невольных. И пусть лучше меня расстреляют, чем я убью человека… Не могу, поймите, не могу убивать человека.
— Это мы, твои товарищи, убийцы? — не выдержал Степан.
— Полегче, — сказал Безухов, вовремя перехватив его занесенную руку. — Сам со своим Богом разберись сначала…
— Как же ты, милый, с такими мыслями в армию попал? — покачал головой Иван Безухов, на минуту даже забывший, что он здесь старшина, то есть старший по званию.
— Наверняка заставили, — вполголоса сказал Прохор. — Слыхал я про таких. Штрафротой им угрожают, если отказываются. А еще семью грозят посадить. Некоторые до конца стоят, другие, вот как он, соглашаются.
— Так и было? — спросил Безухов, все еще удерживая Степана.
Ильгидин кивнул и еще ниже опустил голову.
— И что с ним теперь делать? — негромко спросил Безухова Прохор.
Тот неопределенно пожал плечами. Снова приложился к биноклю. Там возле муравьиной кучи уже ничего не было видно.
— Что делать… Придется нам этой чемпионке по стрельбе другой секрет готовить. И немедленно. Этот, считай, раскрыт, можно забыть.
— Наверняка немца там уже нет, — сказал Прохор, глядя в бинокль. — Что он, дурак? Только спугнули… Обидно, да? Немца столько дней выслеживали, такую позицию этому староверу подготовили, все оборудовали… Это сколько же мы здесь зря просидели?
— Считай, трое суток, — кивнул Степан.
Они прозевали момент, когда Ильгидин встал, выпрямился в полный рост — и снова прозвучал выстрел, а над муравьиной кучей взвился пороховой дымок. Ильгидин тихо охнул, осев на землю.
Пуля попала ему точно в середину лба.
9
Майор Иноземцев, хмурый и решительный, шел впереди офицеров, прибывших из штаба корпуса, в сторону передовой.
Навстречу ему брел с виноватым видом сержант Степан Каморин…
— Ну что скажете, товарищ сержант? — остановился Иноземцев. — Чем порадуете? Выполнили приказ?
— Никак нет, товарищ майор, — сокрушенно ответил Степан. — Фашист опять нас опередил. Опять он убил нашего снайпера.
Иноземцев пристально посмотрел на него, застыл в раздумье, нервно гоняя желваки, передергиваясь лицом.
— А я на вас рассчитывал, сержант Каморин… — Он обернулся назад. — Сержант Майсурадзе! Немедленно найти прикомандированного младшего сержанта Позднееву! Хватит ей там прохлаждаться, пусть займется наконец своим заданием.
— Слушаюсь, товарищ майор! — Черноусый красавец Майсурадзе четко взял под козырек, развернулся и бегом рванул в сторону штаба полка.
Иноземцев обратился к офицерам из штабов дивизии и корпуса:
— Вы, наверно, уже слышали: у немцев на нашем участке завелся опытный снайпер, до сих пор ничего не можем с ним поделать… Кстати, это он тяжело ранил нашего командира Морозова Валерьяна Максимовича.
— Как он там? Выздоравливает? — спросил кто-то из офицеров.
— Кажется, пошел на поправку, — неопределенно сказал майор Иноземцев.
— Но разве мы не прислали вам лучшего нашего специалиста по снайперам? — хмуро спросил пожилой подполковник из штаба корпуса. — До войны она была чемпионкой СССР.
— Да, Ольга Позднеева, — кивнул Иноземцев. — Я направил за ней сержанта Майсурадзе. Кстати, она только что прибыла сюда вместе со мной. Причем, товарищ подполковник, девушка вынуждена была добираться сама, на попутках… Разве штаб корпуса не мог обеспечить автотранспортом такого классного стрелка? А что она классный снайпер — это точно. Я мог убедиться в этом лично: я своими глазами видел результат ее стрельбы по фашистскому пулеметчику… Словом, надеемся на нее… Правда, младший сержант Позднеева еще не полностью освоилась и ознакомилась с обстановкой. И потом, согласитесь, мало метко стрелять, здесь нужен опыт, тактическое мастерство. У нас был один сибирский охотник на соболей. Говорят, в глаз белке попадал со ста метров, поручили ему. Только что мне доложили: этот немецкий снайпер, к сожалению, его тоже убил.
