Виктор Вучетич - Долгий путь на Баргузин
— А другой путь?
— Другого, к сожалению, нет, — вздохнул Васильев. — И бронепоезда нет. И охрана невелика: отряд байкальцев. Народ проверенный — коммунисты и комсомольцы. Вот и ломаем голову.
— И задание экстренное, — добавил Филимонов.
— Жилина, что ли, спросить? — усмехнулся Михеев.
— Кто такой? — поинтересовался Филимонов.
— Наш человек, — нехотя ответил Сибирцев. — Доктор над ним колдует… Рана сквозная, промыли, как могли, да ведь в тайге какое лекарство… Малый волосок остался — и заражение… Что ж, будем думать… Вы нам в помощь или в качестве курьеров?
— В вашем подчинении, — подтвердил Филимонов.
— И то, брат, спасибо… Покурим, что ли?
Васильев с готовностью протянул кисет, листок тонкой папиросной бумаги. Сибирцев кивком поблагодарил, свернул самокрутку, затянулся. Посмотрел на Михеева, сказал ему:
— Только без обид и все как есть начистоту. Как они, мужики? — он имел в виду читинцев.
Михеев понял, кивнул утвердительно.
— Что ж, тогда есть план такой… Лишних нет?
Васильев вышел за дверь, вскоре вернулся. Сказал, что никого поблизости нет. Только охрана на первом этаже.
— А сам где? — Сибирцев кивнул на стол председателя укома.
— Тоже внизу, — ответил Васильев.
— План такой, — повторил негромко Сибирцев. — И знаем пока только мы четверо. И больше ни одна живая душа… Тому, кому надо, уже известно, что мы прибыли. С грузом. Так, Володя?
— Ну, предположим, — подтвердил Михеев.
— Наш «хозяин» тоже знает. Не может не знать. В тайге мы были чужие, здесь среди своих. Чего нам теперь бояться? Думаю, надо работать в открытую. Завтра днем грузить классный вагон, с охраной, морячков этих ваших поставить, чтоб всем видно было: груз серьезный. Чтоб вопросы возникли, что да куда едет. А там пойдет по цепочке.
— Так это же?… — сорвалось у Васильева.
— Вот именно, — кивнул Сибирцев. — И чтоб охраны побольше, погуще. И груз покрупнее, потяжелее… Классный цеплять последним, вроде бы как торопимся. Морячков — в предпоследний. Мы, — он взглянул на Михеева, — едем в классном. — Вы, — он повернулся к читинцам, — с морячками. При пулеметах и всем таком прочем.
— Постой, постой, — оживился Михеев. — Если я тебя правильно понял…
— Правильно понял, — усмехнулся Сибирцев. — Такая уж, видно, наша с тобой, брат, судьба.
Читинцы переглянулись, не совсем еще, наверно, соображая, что предлагал Сибирцев…
Он, конечно, видел, и о чем думали, и о чем не могли пока догадаться читинцы. Объяснять сейчас было трудно, да, пожалуй, и бесполезно: идея только возникла. Ее следовало детально обсудить с Михеевым, который если и не все сразу понял, то уж догадывался, это точно. Хватка у него железная. С Жилиным бы перемолвиться, да больно плох он. Этот мужик наверняка дал бы стоящий совет. Ну да что теперь, все равно думать надо, хорошо думать. И Сибирцев сказал с легкой усмешкой:
— А спать-то где будем нынче? Вы ведь тут хозяева. Распоряжайтесь,
— Спать-то? — Филимонов, как показалось Сибирцеву, был вроде бы обескуражен, огляделся с сомнением. Можно было подумать, что спать как раз он вовсе и не собирался. — Спать-то, что ж, в принципе можно и здесь. Вон диван есть. Ну… матрасов достанем. Не замерзнем, нет? — он покосился на замороженные белые стекла.
— Так решим, — сказал Михеев. — Вы с Васильевым давай те устраивайтесь в приемной, а мы уж тут вдвоем. Ежели, чего, сами понимаете, будем как гарнизон. Четверым здесь тесновато.
— Как скажете, — сразу согласился Филимонов и, кивнув Васильеву, вышел.
Они вскоре принесли два матраса, бросили на пол. Филимонов, показав на дверь, сказал:
— Оно, конечно… Мы будем вроде как первая застава.
На случай чего. Правильно, товарищ Михеев. Располагайтесь.
Ушли, стало тихо.
— Ты где хочешь? — спросил Михеев.
— А? Все равно.
— Тогда вались на диван, а я на матрасах. Мне же мягче, — он заулыбался. — Слушай, Мишель, тебе не приходило в голову, что можно все сделать проще и безопаснее?
— Безопаснее? — Сибирцев оторвал взгляд от заляпанного чернильными пятнами зеленого сукна стола, с усмешкой посмотрел на Михеева. — Это ты говоришь? М-да… Впрочем, ты старший, предлагай.
— О! Видали? Прапорщик заговорил. Обиделся.
— Глупости говоришь, какая ж тут обида?
— Брось, Мишель, все я понимаю… И… поддерживаю. Убить сразу двух зайцев!.. Но мне другое интересно. Скажи, — он стал укладываться на матрасах, подогнул край, чтоб голове было повыше, укрыл ноги тулупом, поерзал и наконец успокоился, лежа на спине. — Скажи, ну что у тебя за страсть вечно лезть в самое пекло? Я ведь тебя не первый день знаю.
Сибирцев долго молчал, как-то чересчур тщательно сворачивал самокрутку, потом прошелся по комнате.
— Видишь ли, Володька, — хрипло и словно бы виновато сказал он, — наверно, так уж мне на роду написано… Как бы тебе объяснить… Ну брать, что ли, на себя, а?… Понимаешь, если мы все это барахло, — он кивнул на ящики, — отправим с матросами и твоими ребятами, да в блиндированном вагоне, да еще пулеметов добавим, все доедет в целости. Не сунется туда Дыбов. А мне надо, чтоб сунулся. Обязательно сунулся, ввязался в драку. Я ему, Володька, не прощу Павла, никогда не прощу. Вот и крутится у меня мысль, как заставить Дыбова пойти на авантюру. Как сделать для него возможным, понимаешь, с его точки зрения реальным, последний его шанс. Мы должны убедить Дыбова, что золото с нами, что мы сильны, а потому и беспечны. Он как картежник: всюду увяз, терять нечего, остается только пойти ва-банк. Терять действительно нечего, а приобрести он сможет ну, по крайней мере, два десятка пудов золотишка. Безбедную жизнь.
— Я понял, — протянул Михеев.
— Вот так, брат. А рисковать я могу или, вернее, должен, только самим собой… Ну, тобой еще, — он усмехнулся и посмотрел сверху вниз на Михеева. — Мы с тобой можем. И умеем. Вот как. А их, — он кивнул на дверь, — их-то зачем? Или вот Алешку моего… Жилина я бы взял с собой. Наш мужик.
— Ага, — улыбнулся Михеев, — оценил наконец.
— Оценил, — очень серьезно и даже печально ответил Сибирцев. — Дай бог, чтоб я только не ошибся, чтоб все там, в тайге вычистил, понимаешь? Рана сквозная, почти в упор. Если я не заметил какого-нибудь малейшего волоска, может начаться заражение. Растрясли мы его, бредил он, помнишь? Плохой бред. Не нравится он мне, этот бред…
— Да полно тебе, — Михеев сел. — Все будет в порядке. Выдержит Жилин. Не такое выдерживал…
Сибирцев присел на край скрипнувшего пружинами дивана.
— Давай, брат, спать. С утра найди мне с десяток самых надежных. Таких, чтоб со мной, понимаешь, могли до самого конца… Мы ведь им объяснять ничего не будем. Просто: мышеловка для банды. И все. Как ты сказал? Одним ходом — двух зайцев? Морячки ящики увезут, а мы удар примем. Надо принять…
