Юлия Андреева - Последний рыцарь Тулузы
Я задумался. Пост главнокомандующего и вправду был королевской наградой, да и девчонка, с ее сказочными волосами, была для меня желанным подарком.
– Хорошо. Я выполню все, что вы приказываете. – Я поклонился Раймону.
– Выполнишь?! – Его лицо теперь искажала гримаса ужаса. – Но ты же сказал, что долг рыцаря защищать мирных людей.
– Я клялся Тулузе, а это Анжу.
Какое-то время мы смотрели в глаза друг другу.
– Хорошо, иди, – наконец выдавил из себя Раймон. – Повеселись как следует.
– Да уж, этого я не упущу.
Обойдя деревню и собрав пяток своих верных людей, я велел им взять с собой по колчану стрел и опоясаться мечами, после чего мы сели на коней и поскакали знакомой дорогой.
Деревня, защищая которую, я потерял двадцать человек, была сожжена лишь наполовину. Возможно, следовало незамысловато подойти к деревне с разных сторон и подпалить оставшиеся после набега разбойников дома, но я боялся, что в общей панике могу не сыскать длинноволосую. Поэтому я решил войти в деревню открыто и, собрав жителей возле церквушки, сначала схватить девку и только после этого цинично расстрелять всех находившихся там крестьян. Мой план одобрили лучники. Поль, который был в деревне после сражения для закупки провизии, предложил поехать вперед, так как его там уже знают, а значит, примут как старого знакомого и не почувствуют подвоха.
Мы уже хотели въезжать в деревню, когда за нами на дороге послышался стук копыт, а в лесу замигали факелы. Мои ребята взвели тетивы, готовые поразить первых нападавших, но неожиданно пред нами предстал сам Раймон в окружении наших же воинов.
– Неужели, Анри, ты действительно собрался совершить такое?! – закричал он своим ломающимся юношеским голосом. Хлыст в его руках свистнул в воздухе, больно ужалив меня в щеку.
– Должность главнокомандующего – хорошая плата. – Я стер кровь и опустился перед Раймоном на колени. Меня душили обида и стыд. – Вам хорошо известно, сеньор, что я дворянин и рыцарь, и вы, чего бы я ни совершил ужасного, не имеете права бить меня, словно какого-нибудь простолюдина.
– Ты продал свое рыцарство за тридцать сребреников! – Он снова поднял хлыст, но теперь уже я перехватил его, дернув к себе и обезоружив не ожидавшего подобного маневра подростка.
Раймон соскочил с лошади и, упав на колени, порывисто обнял меня за плечи.
– Прости меня, Анри, брат мой! Чем я лучше тебя, если хотел заглушить боль собственной души чьим-то страданием! Чем я, приказавший убить, лучше тебя, который готов убить по первому же приказу? Ничем, друг, брат мой! Моя душа погублена и проклята во веки веков. Прости меня, брат мой, – разорвав на груди шнурки сюрко, он сорвал с себя золотой с брильянтами крест и, поцеловав его, надел на меня. – Не было еще в мире человека более дорогого мне, чем ты! Прими же мой крест! Прими его, как я теперь принимаю на себя твои грехи!
Он заплакал и, поднявшись, снова скользнул в седло своего коня.
– Запомни, Анри, придет час суда, и тогда я взойду на голгофу, но первым делом отвечу за все твои прегрешения, потому как теперь я твой должник, и долг свой я отдам сполна!
В ту же ночь дверь дома, в котором разместились мы с Раймоном, приоткрылась, и на мою подстилку нырнула спасенная Романе девочка. Тщетно я пытался отослать ее к рыцарю, спасшему ей жизнь и больше, нежели я, достойного награды. Красотка только целовала меня, шепча, что Раймон еще совсем дитя и от него ей не будет ни радости, ни пользы. В то время как ребенок, которого она понесет от меня, станет таким же сильным и могучим, как и его отец. А значит, он станет великим воином и сумеет защитить и ее и себя, пробив себе дорогу в жизни.
Никогда я не отказывал прекрасным доннам и заколдованным в простых прачек и крестьянок принцессам. Так что меня не пришлось долго уговаривать, и если от меня и зависело зачатие чудо-младенца, то в ту ночь я сделал все что мог. Ночь принесла мне радость, утром, пока все спали, я простился со своей феей, чтобы сохранить ее образ в своей памяти.
Впрочем, я никогда не испытывал недостатка в женщинах.
Раймон и куртизанка
По возвращении в Тулузу добрейший граф Раймон и правда сообщил сыну о своем намерении женить его. Невестой была избрана несравненная Эрмезинда де Пеле, род которой был равен королям, а красота уже тогда воспевалась трубадурами. К отцу прекрасной мадонны Эрмезинды было отправлено посольство с дорогими подарками и предложением выдать дочь за старшего сына и наследника Раймона Пятого, Романе.
Все это мой юный господин принимал с похвальной покорностью судьбе и необыкновенной кротостью.
Вскоре от родителей донны пришел благоприятный ответ. Ввиду юности жениха и невесты брачный договор подписали пока на бумаге, обручив, таким образом, Романе и Эрмезинду.
Само венчание должно было произойти через три года, когда Романе и его нареченной исполнится по четырнадцать лет.
За полгода до назначенного дня весь двор принялся готовиться к приезду невесты и долгожданной свадьбе. Предстояли праздничный турнир, танцы и свадебный пир. Граф выделил из казны деньги на ремонт главного храма, в котором и должно было совершиться венчание.
В один из таких полных веселой предпраздничной суеты и радостных хлопот дней Романе подошел ко мне и признался, что не имел до сих пор опыта общения с женщинами.
Я смутился, так как знал о любовных похождениях юного господина с придворными дамами, но Раймон убедил меня, что эти приключения не стоит брать в расчет, так как служащие при дворе его матери девицы готовы оказывать услуги многим влиятельным господам, независимо отличных достоинств последних.
Мне пришлось согласиться с ним. Действительно, для того чтобы завоевать любовь простолюдинки, следовало лишь поманить ее пальцем, для того же чтобы переспать с придворной дамой, иной раз нужно было всего лишь не запирать своей двери.
– Я хотел бы познакомиться с женщиной, которая не знала бы, кто я такой. Пусть меня представят как молодого и небогатого дворянина, прибывшего в Тулузу с тем, чтобы сразиться на турнире или найти себе службу в одном из замков. Мне хотелось бы заслужить ее благосклонность, как это делают другие. Скажем, я подданный инфанта Фуа, который сейчас гостит у моего отца, небогатый дворянин. Так ей будет сложнее выведать обо мне. А значит, она не станет врать, и если я и обрету благосклонность, это будет моей личной заслугой, а не авансом в счет будущей короны.
Признав правоту его взглядов, я пообещал познакомить его с какой-нибудь красавицей, но так как все мои подружки в Тулузе были частью городского дна, то понятно, что я не мог знакомить с ними молодого господина. Продумав целую ночь, но так и не найдя подходящей девицы, мне пришлось обратиться за помощью к прославленному трубадуру и достойному рыцарю Гийому де Кобестань. Его песни неизменно приводили меня в наивысший восторг, а репутация не оставляла сомнений в его популярности среди дам самого разного сословия.
