Вальтер Скотт - Черный карлик
— Оставь собаку в покое! — воскликнул он. — Оставь ее! Зачем же убивать моего Громобоя?
Ярость карлика обратилась на молодого человека.
Внезапным движением он с силой, которой трудно было в нем ожидать, вырвал руку и приставил кинжал к груди Элиота. Все это произошло во мгновение ока, и отшельник имел полную возможность отомстить, вонзив кинжал в грудь Хобби, но что-то удержало его и заставило отбросить кинжал прочь.
— Нет, нет, — воскликнул он, добровольно лишив себя средства утолить свой гнев, — больше не надо, не надо этого!
В полном замешательстве Хобби отступил на шаг или два, удивленный тем, что этот столь ничтожный с виду человек мог подвергнуть его такой опасности.
— Да он силен и зол, как дьявол во плоти!
Это были первые вырвавшиеся у Хобби слова.
Вслед за тем он принялся извиняться по поводу происшествия, вызвавшего их ссору.
— Я, конечно, не оправдываю Громобоя. Поверь, Элши, мне тоже досадно, что все так случилось. Но я пришлю тебе двух коз и двух овец взамен твоей козы.
Ты мудрый человек и не станешь злиться на бессловесную тварь. Ты же понимаешь, что коза — близкая родня косуле, как тут Громобою было не ошибиться.
Такая уж у него природа! Будь на месте козы овечка, тогда другое дело. Тебе, Элши, лучше держать овец, а не коз: в наших краях слишком много гончих. Но я пошлю тебе и коз и овец.
— Бессердечный негодяй! — воскликнул отшельник. — Из-за тебя погибло существо, которое смотрело на меня с ласкою!
— Бог ты мой, Элши, — отвечал Хобби, — твои слова мне хуже ножа острого! Но ведь не виноват же я! И все же ты прав: мне следовало подумать о твоих козах и вовремя взять собак на сворку. Лучше бы они загрызли первейшего барана в моем стаде. Послушай, человече, забудь обо всем и прости меня. Я же не меньше тебя огорчен всем этим. Понимаешь, я собираюсь жениться. Ну, ясное дело, поневоле станешь немного рассеянным. Мы готовимся к свадьбе, и два моих братана везут сейчас на слегах несколько оленьих туш: «Три славные косули из дэлломских лугов», как поется в песне. Братаны-то отправились кружным путем, через Райдерс-Слэк, потому как прямая дорога лежит через болото. Я бы послал тебе оленины, да ты, верно, не возьмешь ее: ведь косуль затравил Громобой.
Так говорил добродушный горец, приводя всевозможные доводы, какие только приходили ему в голову, пытаясь загладить свою вину перед карликом.
Тот слушал опустив глаза к земле, как бы погруженный в глубокое раздумье. Наконец он очнулся и заговорил:
— Такая, говоришь, природа? Да, да, такова природа, так повелось испокон веков! Сильный хватает за горло слабого, богатый угнетает и грабит бедного, счастливый (ведь есть еще идиоты, считающие себя счастливыми!) оскорбляет и лишает последнего утешения того, кто попал в беду. Иди прочь! Ты причинил еще одно горе несчастнейшему из людей, лишил меня того, что казалось мне источником утешения.
Иди же, наслаждайся счастьем, которое ожидает тебя дома!
— С места не сойду, — возразил Хобби, — пока не заберу тебя к себе, друже, пока ты не согласишься погулять на моей свадьбе в понедельник. Там будет сотня дюжих молодцов из клана Элиотов. Такого съезда добрых конников не видали на нашей земле со времен Мартина из Прикин-тауэра. Хочешь, я пошлю за тобой упряжку?
— И это мне ты предлагаешь смешаться снова с жалким и низким человеческим стадом, — сказал отшельник с видом глубокого отвращения.
— Низким! — возразил Хобби. — Ну нет. Род Элиотов всегда считался знатным!
— Иди прочь! — повторил карлик. — И пусть тебя постигнет не меньшее горе, чем то, которое ты причинил мне! Пусть сам я и не поеду с тобой, но посмотрим, как ты избегнешь гостей, которых вечно сопутствующие мне Гнев и Нищета уже привели к твоему порогу.
— Не надо так говорить, Элши, — возразил Хобби, — ты же сам знаешь, что накликать беду легче всего. И вот что я тебе скажу. Тебя можно понять так, будто ты желаешь зла мне и моим близким. Не дай бог, ежели что-нибудь случится с Грейс, со мной или с моим бессловесным псом! Коли пострадаю я сам, мое добро или мои близкие, я буду знать, кого винить в своем несчастье!
— Пошел прочь, деревенщина! — воскликнул карлик, — Отправляйся домой. Успеешь вспомнить обо мне, когда увидишь, что тебя там оживает.
— Ладно, ладно, — отвечал Хобби, садясь в седло. — Что толку спорить с калеками, вечно они всем недовольны. Я хочу тебе сказать только одно, сосед: если с Грейс Армстронг что случится, не миновать тебе купаться в бочке со смолой, а уж бочку я найду, даже если придется объехать все ближние и дальние приходы.
С этими словами он отъехал прочь, а Элши, посмотрев ему вслед с презрительной усмешкой, взялся за лопату, чтобы вырыть могилу для своей погибшей любимицы.
Вдруг послышался тихий свист, и кто-то окликнул карлика: «Эй, Элши!» Тот прервал свое печальное занятие и поднял глаза. Перед ним стоял Рыжий Разбойник из Уэстбернфлета. Как у убийцы Банко, его лицо было измазано кровью[37]. Кровь виднелась также на шпорах и на боках его загнанного коня.
— Ну что, насильник, — спросил карлик, — сделал свое дело?
— Как же, как же, Элши, — отвечал бандит. — Когда я сажусь в седло, моим врагам остается только вздыхать и стонать. Сегодня утром в Хейфуте было куда как много света и мало покоя. И хлев и дом сгорели, а хозяева плачут по дорогой невесте.
— По невесте?
— Ну да. Я отправил ее в Камберленд, к Чарли Грозе Леших, — так мы зовем Чарли Фостера из Тиннинг-бека; поживет у него, пока все не успокоится.
Она видела и узнала меня: во время суматохи у меня на секунду спала с лица маска. Так что мне теперь несдобровать, вернись она сюда. Этих Элиотов развелось слишком много, и все они стоят друг за друга горой. Я ведь для чего завернул сюда? Хочу спросить твоего совета, как от нее теперь избавиться.
— Ты что, собираешься ее прикончить?
— Ну, что ты! На это я не пойду, если только меня не вынудят. Говорят, из некоторых портовых городах легко сплавить человека за море — на плантации, а если привести красивую девку, то за нее неплохо заплатят. За океаном бабы нужны, а у нас тут их хоть пруд пруди. Однако для этой девчонки я припас кое-что получше. В чужие края ссылают одну родовитую леди, хоть сама она туда не рвется. Так я хочу определить Грейс к ней в услужение — она девка видная.
Веселенькое утро будет сегодня у Хобби: приедет домой, а там ни невесты, ни добра!
— Так, так… И тебе его ничуть не жаль?
— Не очень-то он меня пожалел бы, если бы меня вели на Касл-хилл в Джеддарте[38]. Вот девчонку немного жалко. Но он найдет себе другую, и вся недолга, — девки все одинаковы. Ну, что скажешь? Ты ведь любишь, когда тебе рассказывают о набегах.
