Александр Голованов - Дальняя бомбардировочная
Огромную работу проделал транспортный отдел штаба АДД. Достаточно сказать, что с марта 1942 по май 1945 года под перевозку грузов АДД было занято более 203000 железнодорожных вагонов. Я не подсчитывал, сколько сот или тысяч километров железной дороги заняли бы эти вагоны, выстроенные в одну колонну, но интересны и другие сравнения. Так, в марте 1942 года объем перевозок по всей АДД составил 522 вагона, а в марте 1943 года уже 3564 вагона. Общий же объем перевозок рос так: 1942 год — 22718 вагонов, 1943-й — 61217 вагонов, 1944-й — 93618 вагонов, и за четыре месяца 1945 года — 25537 вагонов. Только авиационных бомб, поданных железнодорожным транспортом, насчитывается почти 23000 вагонов, а боеприпасов — 56650 вагонов. Для частей и соединений АДД опять-таки только по железной дороге, не считая автомобильных перевозок, было доставлено 65674 цистерны с горюче-смазочными материалами (ГСМ). [516] По тому времени это была весьма внушительная цифра, имея в виду, что заправка тяжелого корабля горючим исчислялась тоннами, а не многими десятками тонн, как в настоящее время.
Действительно, сопоставляя цифры, мы видим, можно сказать, невероятное развитие техники за прошедшие после войны десятилетия. Сейчас заправка воздушного лайнера сотней тонн топлива ни у кого не вызывает удивления.
А ведь такого количества горючего в прошедшую войну было достаточно, чтобы заправить почти целый полк тяжелых кораблей для выполнения ими боевого задания на полный радиус действия.
Удельный вес АДД в расходе горючего и боеприпасов был огромен. Если взять за 100 процентов количество бомб, израсходованных ВВС Красной Армии за время войны, то 50 процентов от этого количества приходится на АДД. Если же взять все количество авиабомб, израсходованных за время войны, то одна треть из них приходится на долю дальних бомбардировщиков.
Например, за период Сталинградской битвы частями и соединениями АДД, принимавшими в ней участие, израсходовано для ударов по врагу более 200000 авиационных бомб. Во время битвы на Курской дуге к уже имеющимся на аэродромах запасам авиационных бомб пришлось дополнительно подавать еще более 600 вагонов. За период Ленинградской операции по полному снятию блокады бомбардировщикам АДД было подано около 1300 вагонов и так далее. Нужно сказать, что хотя мы и не ощущали никакого недостатка в авиационных бомбах, так как нарком Б. Л. Ванников[130] обеспечивал АДД в достаточном количестве, наши экипажи охотно использовали и трофейные авиационные бомбы, захваченные у фашистов, причем брали лишь крупные калибры, от 250 до 2500 килограммов.
Таких бомб на головы гитлеровцев было сброшено 42609 штук.
Различные калибры авиационных бомб использовались нами: от мелких, которые помещались в контейнерах и применялись против пехоты противника, и кумулятивных, пробивающих броню танков, до пятитонных, сбрасываемых нами на военно-промышленные объекты в глубоком тылу врага. Однако основной калибр был в 100, 250 и 500 килограммов. Для сравнения назову вес артиллерийских снарядов, применяемых во время Великой Отечественной войны в сухопутных войсках, — от 6 до 50 кг.
Что касается обеспечения горючим, то если в 1942–1943 годах мы практически не чувствовали в нем недостатка, за редкими исключениями, то в 1944 году, как я уже писал, в течение сорока пяти суток из-за его отсутствия мы не вели боевых действий. На всех горючего, к сожалению, не хватало, и шло оно туда, где в данный момент было нужнее. Вес одной заправки самолетов АДД составлял к тому времени более 6000 тонн, и на этом количестве горючего фронтовая авиация могла произвести значительное количество вылетов. [517] Как рос, я бы сказал, стремительно рос самолето-моторный парк АДД, видно и из следующих цифр. Если в 1942 году вес одной заправки самолетов составил в среднем 2392 тонны, то в 1943 году это было уже 4775 тонн, в 1944-м — 6027 тонн, а в 1945 году — 7299 тонн.
За войну мы израсходовали (с марта 1942 года) более 600000 тонн горюче-смазочных материалов. Отдел горюче-смазочных материалов возглавлял майор Архипов. Под его руководством работало 108 человек, 64 из них награждены государственными наградами.
Огромную работу проделала наша автотракторная служба, которая поначалу имела немногим более 1000 транспортных единиц различного назначения, а в 1945 году — более 5000. Оперативность работы этой службы была на высоте.
Приведу лишь один пример. В июне 1943 года, когда части и соединения АДД, расположенные на территории московского узла, вели напряженную боевую работу и им потребовалось горючего больше, чем было рассчитано, автотранспорт этой службы доставил непосредственно со складов наркомата обороны более 5000 тонн авиационного горючего, для перевозки которого потребовалось 2200 автомашин. Оперативность и четкая организация в доставке такого количества топлива обеспечили выполнение боевыми частями АДД поставленных перед ними задач.
Автотранспортом АДД было перевезено более 5000000 тонн различных грузов, что потребовало огромного напряжения сил как от офицерского, так и от водительского состава. 6000 человек водителей несли службу в этой организации, причем 486 из них были женщины…
Не могу не помянуть добрым словом наших врачей и других работников медицины. Достаточно сказать, что из 365 врачей, служивших в АДД, 259 отмечены наградами. Именно у нас, в АДД, зародилась новая для медицины того времени наука — авиационная медицина. Когда среди нашего летного состава, среди здоровых людей, признанных годными для службы в авиации, стали появляться не совсем понятные для нас рецедивы резкого повышения кровяного давления, а также некоторые другие, с точки зрения медицины не совсем объяснимые явления, у нас встал вопрос о том, что нужно создать какое-то подразделение или организацию, которая специально бы занялась вопросами изучения труда летчика. Постольку дело это было новое, а в необходимости создания такой организации с течением времени мы убедились; я решил посоветоваться с Ефимом Ивановичем Смирновым, возглавлявшим медицинскую службу в Красной Армии. Однако, выслушав меня, он сказал, что не видит никакой необходимости в выделении специального раздела авиационной медицины в самостоятельную службу и что достаточно тех врачей, которые имеются в наших частях и соединениях. [518] Я не согласился с Ефимом Ивановичем в этом вопросе и высказал все же желание создать у себя в АДД, отдел авиационной медицины, на что Смирнов мне ответил — если я все же буду докладывать этот вопрос и настаивать на организации такого отдела, то должен буду сказать, что обговаривал этот вопрос с ним и он категорически возражает.
Некоторое время спустя, еще и еще раз подумав — не ошибаемся ли мы в желании поставить вопрос об организации в авиации или хотя бы у нас в АДД, специального отдела авиационной медицины, я доложил этот вопрос Сталину, подробно рассказав ему, чем вызвана такая постановка вопроса и что руководство медицинской службы в армии возражает против этого. Зная, как реагирует Верховный на обоснованные новшества в том или ином деле, я был уверен, что он санкционирует это нововведение. Так и получилось.
