Горацио Хорнблауэр. Рассказы - Сесил Скотт Форестер
Хорнблауэр задвинул сундучок обратно под койку и теперь, не опасаясь неожиданного прихода своего соседа по каюте, постарался спокойно обдумать свою находку и ее возможные последствия. Маккул не обманул адресата своего прощального письма: «Преданный до смерти». Последние мысли Маккула были о деле, ради которого он жил и умер. Если бы в свое время ветер в заливе Тор не зашел к северу еще на протяжении нескольких часов, этот сундук сейчас бы следовал в Дублин на борту каботажного судна. С другой стороны, теперь Хорнблауэр заслужил благодарность в приказе, официальное признание — все это очень нужно безвестному младшему лейтенанту, который хотел бы когда-нибудь стать капитаном. И благодаря его открытию, палачам придется хорошенько поработать в Ирландии. Хорнблауэр вновь вспомнил, как умер Маккул и при этом воспоминании на него вновь накатил приступ тошноты. Сейчас в Ирландии царят мир и покой, а победы у мыса Сент-Винсент, Абукира и Кампердауна на время отвратили от Англии надвигающуюся грозу французского нашествия. Англия может позволить себе быть милосердной. Он тоже может позволить себе быть милосердным. Но деньги?
Когда Хорнблауэр позднее вспоминал об этом случае в своей жизни, он цинично решил, что ему удалось устоять перед искушением только из-за боязни, что путь пронумерованных банкнот нетрудно отследить; к тому же фунты, найденные в тайнике бунтовщика могли быть и поддельными, изготовленными по приказу французского правительства. Однако это было не совсем так: Хорнблауэр попросту ошибался в оценке мотивов своего поведения. Возможно, это произошло потому, что мотивы эти могли бы показаться непонятными и непривычными для большинства людей и Хорнблауэр стыдился признаться себе в их сути. Он просто хотел забыть о Маккуле и считать инцидент исчерпанным. Много часов пришлось Хорнблауэру прошагать по палубе, много прошло бессонных ночей прежде, чем он принял решение. Но он продумал все очень тщательно и когда пришло время действовать — действовал без колебаний.
Это был тихий вечер, тьма сгущалась над Бискайским заливом. Хорнблауэр нес вахту, а «Слава», под марселями скользила по темной воде. Его собратья — линейные корабли, — шли неподалеку, в пределах видимости. Смит играл в карты с хирургом и квартирмейстером в кают-компании. Хорнблауэр послал двоих самых тупых матросов вниз, приказав им принести на верхнюю палубу сундучок Маккула, который он лично, в ожидании этого момента, аккуратно зашил в парусину. Он был тяжел, так как Хонблауэр предусмотрительно вложил среди белья и одежды двадцатичетырехфунтовое ядро. Матросы вынесли его наверх и поставили у шпигата. Позже, когда пробили четыре склянки, «Слава» меняла галс и Хорнблауэру — с трепетом душевным, — удалось на повороте незаметно выбросить сундучок за борт. Всплеска никто не услышал…
Впрочем, оставалось еще и письмо. Оно по-прежнему лежало в бумажнике Хорнблауэра, внушая ему смутное беспокойство всякий раз, когда попадалось под руку. Эти нежные слова, это трогательное «прости». Хорнблауэру казалось несправедливым, если, несмотря ни на что, вдова Маккула не сможет увидеть и оценить их. Но — но — когда «Слава» стояла в устье Хэмоазы, пополняя запасы и готовясь к плаванию в далекую Вест-Индию, Хорнблауэр как-то встретился за обедом с лейтенантом Пэйном. Он выждал некоторое время, прежде, чем направить разговор в нужное русло:
— Кстати, — спросил Хорнблауэр, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно естественно и безразлично, — Маккул был женат?
— Женат? Нет. Перед отъездом из Парижа он, насколько нам известно, состоял в довольно-таки скандальной связи с Ла Гитанитой — цыганкой-танцовщицей. Но женат он не был.
— О! — только и проговорил Хорнблауэр.
Значит и письмо, и стихи были всего лишь литературным опытом, призванным прикрыть куда более важные дела. Хорнблауэр понял, что письмо и сундучок, доставленные по определенному адресу в Дублине, должны были послужить определенным знаком и инструкцией к действию. Его немного раздражало, что он столько времени посвятил раздумьям о судьбе безутешной вдовы, зато теперь письмо могло последовать за борт — вслед за сундучком.
А лейтенант Пэйн так и не стал посмешищем всего флота…
ХОРНБЛАУЭР И МИЛОСЕРДИЕ
Глава, не вошедшая в роман
(перевод: Константин Киричук)
Двухдечный 74-пушечный корабль Его Величества «Сатерленд», под командованием капитана Горацио Хорнблауэра, находился к северу от Гибралтара и направлялся в точку рандеву с эскадрой адмирала Лейтона, расположенную в западной части Средиземного моря. По левому борту лежало побережье Испании, по правому, едва видные, все еще выглядывали из-за горизонта вершины гор на одном из Балеарских островов — Ивисы.
Испания пока — союзник Англии в борьбе против Наполеона, а потому «Сатерленду» не придется утруждать себя битвой с испанскими военными кораблями — точно также, как его капитан и экипаж не сможет рассчитывать на призовые деньги за перехват испанских торговых судов. Только французы остаются врагами британцев, а французская оккупация Испании, несмотря на все усилия Бонапарта, не смогла продвинуться южнее Валенсии. Французам предстоит еще долгая борьба за Каталонию и «Сатерленд», — по крайней мере, так предполагал Хорнблауэр — будет направлен адмиралом еще дальше к северу. А пока мало что могло беспокоить капитана; полный экипаж, отлично снаряженный корабль и — практически никаких особенных событий вплоть до самой точки рандеву. Это был замечательный период перехода от одного вида деятельности к другой, и Хорнблауэр наслаждался чувством относительного свободы и покоя. Удерживаясь на курсе норд, «Сатерленд» тяжело переваливался на волне своим неуклюжим корпусом, а Хорнблауэр мерял шагами палубу, глубоко вдыхая чистый, бодрящий воздух и подставляя лицо целительным солнечным лучам.
Из настроения счастливой беззаботности его вывел крик впередсмотрящего с топа фок-мачты.
— Эй, на палубе! С Вашего позволения, сэр, что-то дрейфует прямо по курсу, должно быть разбитое судно, сэр — пока не могу сказать точно.
— Прямо по курсу?
— Так точно, сэр. Мы идем прямо на него. Скорей всего, это плот, сэр. Я вижу человека — даже двух человек, сэр.
Объяснение появлению
