Сергей Шведов - Поверженный Рим
— Может, подослать к Оттону Балту наемного убийцу? — предложил Лупициан.
— И тем самым бросить тень на божественного Феодосия, — криво усмехнулся Пордака. — Никогда не ищи легких путей, магистр, они, как правило, заводят в тупик, из которого нет выхода.
— Но пока жив Балт, готы никогда не согласятся с условиями, предложенными императором!
— Это правда, — не стал спорить с магистром Пордака. — Именно поэтому рекса Оттона следует устранить. Но умереть он должен так, чтобы ни у кого не возникло подозрения в причастности к его смерти императора Феодосия.
— Иными словами, Оттона Балта должны убить сами готы?
— Это самый лучший выход из создавшейся ситуации, — задумчиво протянул Пордака. — Боюсь, что устранять придется не только рекса Оттона, но и других несговорчивых вождей. В первую голову Алатея и Варлава. Когда Перразий и Целестина собираются отпраздновать свою свадьбу?
— Через месяц.
— Им следует поторопиться, — дал рекомендацию Пордака. — Варвары не будут ждать. Если Феодосий не примет их в ближайшие десять дней, то они покинут Константинополь. Я уже разговаривал на эту тему с Оттоном Балтом.
— А зачем тебе понадобилась эта свадьба? — удивился Лупициан.
— Затем, что я хочу пригласить на нее варваров. Кроме того, мне понадобится помощь Целестины. По моим сведениям, рекс Гайана очень падок до женского пола.
— Но ведь Целестина далеко уже не девочка, — криво усмехнулся Лупициан. — По-моему, ей уже исполнилось сорок лет.
— В данном случае репутация важнее возраста, — махнул рукой Пордака. — Целестину я беру на себя. А вот оплатить ее труды придется вам с Саллюстием. Думаю, что менее чем за двадцать тысяч она работать не станет.
По лицу Лупициана было заметно, что он готовится обрушить на сводника град ругательств, но Пордака взглянул на магистра такими чистыми и честными глазами, что у того слова застряли в горле. Конечно, нотарий запросил с подельников большие деньги, но Лупициан очень хорошо знал высокородную Целестину. Эта женщина славилась не только распутным поведением, но и непомерной жадностью. Пережив двух мужей и поменяв десятка полтора любовников, Целестина готовилась к третьему браку, скорее всего последнему в своей жизни. Как ей удалось захомутать комита Перразия, человека черствого и донельзя скупого, Лупициан не знал, но ему почему-то казалось, что чувства здесь совершенно ни при чем.
— Хорошо, — тряхнул редеющими кудрями магистр. — Я согласен. Действуй, светлейший Пордака.
С Целестиной у хитроумного нотария не возникло особых хлопот. Вдова казненного императором Валентом префекта Константинополя Софрония сумела избежать неприятностей, связанных с опалой мужа. Этому способствовали и смерть Валента, и покровительство высокопоставленных любовников. Впрочем, состояние Целестины было не настолько велико, чтобы она потеряла интерес к деньгам, тем более накануне свадьбы. Брак ей был выгоден прежде всего статусом, ибо вдовые женщины в нынешнем Константинополе вынуждены влачить жалкое существование. Что же касается Перразия, человека в Византии пришлого, то ему брак с Целестиной позволял укорениться в высшем обществе и занять достойное место среди константинопольских патрикиев.
— Ты требуешь от меня невозможного, светлейший Пордака, — всплеснула руками Целестина, кося при этом украдкой в зеркало. — Я уже слишком стара, чтобы соблазнять мужчин.
Пордака с интересом разглядывал личные покои будущей супруги комита Перразия, расположенные на втором этаже роскошного дворца, и прикидывал в уме, каким образом рекс Гайана может сюда проникнуть. Причем проникнуть так, чтобы его видели как можно больше людей. Слух о согрешившей матроне должен был распространиться по городу со скоростью пожара. Пордаке еще предстояло подыскать пяток-другой свидетелей, которые должны были под присягой подтвердить факт прелюбодеяния константинопольской матроны и рекса Гайаны.
— Двадцать тысяч денариев, — небрежно бросил Пордака.
— За варвара?! — удивилась Целестина.
— За двух варваров, — уточнил существенное нотарий. — Впрочем, второго ты можешь не соблазнять. Мне нужно всего лишь, чтобы Гайана приревновал тебя к Оттону Балту. И чтобы это случилось на людях.
— За кого ты меня держишь, Пордака? — возмутилась Целестина. — Мне только скандала не хватало на собственной свадьбе.
— Я держу тебя за ведьму, — не стал скрывать Пордака, — в свое время обманувшую одного из самых умных людей империи. Я себя имею в виду. По твоей милости, прекрасная матрона, я потерял, по меньшей мере миллион денариев. За тобой должок, Целестина.
— А что скажет по этому поводу мой муж? — нахмурилась матрона.
— Либо Перразий промолчит, либо тебе придется подыскивать другого жениха, — отрезал Пордака.
— Неужели все так серьезно?
— Речь идет о судьбе империи, и что еще важнее — о жизнях высокопоставленных чиновников, так что в случае неудачи с тобой, Целестина, церемониться не будут.
— Я согласна, — произнесла после недолгого раздумья Целестина. — Надеюсь, этот варвар хотя бы хорош собой.
— Писаный красавец, — не моргнув глазом, соврал нотарий. — Словом, он стоит тех денег, которые я тебе плачу.
Главным препятствием к достижению спасительной цели для Пордаки оказался сам Гайана. Ражий молодец с длинными руками и выпученными словно от удивления глазами. Нотарий сильно погрешил против истины, назвав его красавцем. Но дело было даже не в этом. Гайана был прожженным авантюристом, не имеющим представления ни о чести, ни о совести. Пордака, выросший на римском дне, умел разбираться в людях, и он был абсолютно уверен, что империя еще хватит лиха с этим человеком. Люди, подобные рексу Гайане, не признают никаких интересов, кроме своих собственных. Гайана был родовит, по готским, естественно, меркам, но по обычаям своего племени претендовать на место верховного вождя не мог. Между ним и властью стояло столько Балтов и Амалов, что даже у решительно настроенного человека опустились бы руки. Видимо, именно поэтому Гайана выбрал иной путь и направил свои стопы к престолу императора Феодосия. Он являлся одним из самых горячих приверженцев союза готов с Римом, причем на правах федератов. Справедливости ради следует сказать, что Гайана был далеко не глуп и наверняка справился бы с обязанностями трибуна.
Глава 5 Ловушка для императора
Пордака не долго почивал на лаврах и подсчитывал барыши. Уже через месяц его вызвал квестор Саллюстий и передал приказ императора Феодосия. Нотария отправляли в Галлию со строгим наказом разобраться в сложившейся ситуации и помочь юному императору Грациану словом и делом.
