Эдвард Уитмор - Иерусалимский покер
И в тех редких случаях, когда власти все-таки арестовывали оптовиков, английский или французский полицейский судья, ведущий дело, немедленно получал большую взятку от неизвестного лица. К взятке прилагались детальные досье на десяток криминальных королей данного города, которым легко можно было предъявить любое обвинение, потому что они были замешаны в любом преступлении.
Тогда оптовик освобождался за недостатком улик и исчезал за границей, на Французской Ривьере. После организованного Мучеником отпуска он под новым именем возвращался в другую арабскую столицу, где его ценный опыт использовался в рамках той же операции.
Всего через три года тайная сеть Каира Мученика без сбоев функционировала по всему Леванту, а хозяин получал немалые средства. Теперь настало время приступить ко второй части хитроумного плана, к серии убийственных шагов, результатом которых станет похищение черного метеорита из Каабы в Мекке.
С присущим ему терпением Мученик решил приближаться к цели постепенно. Сначала он получит нелегальный контроль над Иерусалимом, третьим священным городом ислама. Получив его, он обратится ко второму городу ислама, Медине. И только тогда, создав себе крепкий тыл, он переведет свою кампанию в Мекку, где даст финальное сражение.
Но когда Мученик прибыл в Иерусалим осенью 1921 года, он обнаружил, что он не единственный, кто стремится достичь тайной власти над городом. В неразберихе и хаосе, последовавших за мировой войной, орудовали и другие комбинаторы, в частности хазарский еврей из Будапешта по имени Мунк Шонди, у которого, кажется, были свои собственные неиссякаемые ресурсы.
Если бы ему противостоял всего один противник, Мученик смог бы заключить с ним сделку добычу пополам. Он даже в деталях разработал компромиссный договор. И вдруг столкнулся с Шонди в иерусалимской кофейне, куда случай занес их обоих, — был холодный декабрьский день, в воздухе определенно пахло снегом.
Но сделать предложение Шонди он тогда не смог, потому что в переполненной кофейне оказался третий, молодой ирландец, тоже изъявивший желание сыграть с ними в покер, — на взгляд Шонди, самое подходящее развлечение в такой угрюмый холодный день.
Покер. Развлечение в холодный день. На улице ветер дует по переулкам. В воздухе определенно пахнет снегом.
Странно сплелись их судьбы в ту ночь, когда они перенесли игру в странную, опустевшую лавку Хадж Гаруна. Там Мученик вскоре сделал новое открытие. По какой-то причине, пока непонятной, ирландцу тоже нужна была тайная власть над городом.
Случай свел их в последний день 1921 года, но теперь, казалось, никто не сможет выйти из игры, избегнуть загадочных чар, которые приковали их к карточному столу.
Почему? Что это за чары? Было ли это как-то связано с Хадж Гаруном?
Каир Мученик пожал плечами и улыбнулся.
Появились осложнения, которых он пока не понимал, но он был терпелив, как всегда, терпелив, как была терпелива его прабабка, как Менелик Зивар. Так терпелив, что никогда не смотрел в свои карты, прежде чем ставить. Он знал, что в конце концов не упустит удачу.
В конце концов он выиграет, потому что должен выиграть.
Потому что его дело правое. Потому что не может быть дела более правого, чем у него.
Даже если это означает, что ему придется выдержать в Священном городе осаду, каких не было со времен Первого крестового похода.
* * *В последние дни января 1922 года, после месяца непрерывной игры, трое игроков стали осознавать, что втянулись во что-то позначительнее обычного хронического покера. И еще стало очевидно, что если они хотят зарабатывать хоть какие-то деньги, то придется привлекать к игре людей со стороны, ведь они были равными соперниками, и ни один не мог выиграть у другого.
Эту идею предложил однажды ночью Мунк Шонди, сдавая карты.
Ну так как, Джо?
Я согласен.
Каир?
Идея отличная.
Тасуя карты, Мунк разглядывал высокий антикварный турецкий сейф в углу.
Смотрю я на него и удивляюсь, сказал он.
Да что ты, пробормотал Джо. Я вот вспоминаю, что я тоже удивлялся, когда вошел сюда в первый раз. Смотрю, стоит, такой из себя высокий и стройный. Не похож он на сейф, говорю я себе. Это скорее неприступная будка часового из службы местной охраны.
Джо кивнул сам себе. Он улыбнулся, вспоминая тот день почти два года назад. Он тогда постучал по сейфу и услышал эхо далеко из-под земли. Хадж Гаруну пришлось сказать ему правду.
Сейф был без дна. Внутри была лестница, которая вела вниз в пещеры прошлого, к руинам десятка Старых городов, двух десятков Старых городов. Хадж Гарун объяснял: Иерусалим находится на возвышенности, и с давних пор его бесконечно часто разрушали и восстанавливали. И почему-то никто не догадался раскопать то, что осталось от прошлого. Вместо этого строили всегда поверх руин, и священная гора вздымалась еще выше. И только Хадж Гарун знал о существовании пещер. Потому что он один жил во всех этих Иерусалимах прошлого.
Но он поделился тайной с Джо, поскольку Джо не только стал ему другом, но и поверил в его рассказы, — первый человек, поверивший Хадж Гаруну за последние две тысячи лет, Джо сразу поразил старика.
Почему ты мне веришь, спросил он тогда, а не просто бьешь, едва только я заговорил об этом? Все остальные так и делают. Они зовут меня старым дураком и бьют.
Нет причин тебе не верить, отвечал Джо. Я давно не был в Священном городе, нашем общем Священном городе. Но я вполне способен понять, что здесь все выверты надо принимать как есть. Это просто место такое, вот и все. Вечный город и так далее, обезумевшее время, которое вырывается из-под контроля на вершине священной горы. И вот ты говоришь, что ты прожил здесь три тысячи лет, а кто я такой, чтобы говорить, что это не так? Никто, вот кто. Человек вроде должен сам отвечать за свою память, иначе все вообще рухнет к чертовой матери. Если ты говоришь, я тебе верю, вот оно как должно быть.
Глаза Хадж Гаруна тогда наполнились слезами, и с тех пор он охотно делился воспоминаниями со своим юным другом. Вот только Хадж Гарун был так стар, что годы, казалось, сливались у него в памяти и он нечасто мог припомнить даже то, что знал.
Мунк Шонди все еще смотрел на высокий турецкий сейф в углу.
Что старик в нем держит? спросил он.
Да есть там одна вещь, сказал Джо, ты мне не поверишь. Прошлое. Вот как. Он в этом сейфе держит не что-нибудь, а прошлое.
Мунк улыбнулся.
Правда?
А то! Конечно правда. У него там внутри три тысячи лет истории, истории Священного города, вот хочешь — верь, хочешь — нет. Видишь ли, он вроде как считает себя стражем Иерусалима, единственным настоящим стражем. И я вот думаю, что он прав, знаешь ли.
