Генри Хаггард - Дитя бури
При этих словах Мазапо протянул мне свою огромную руку и, не вставая, сказал:
— Сакубона[22], белый человек.
— Сакубона, черный человек, — ответил я, едва дотронувшись до его пальцев. Мамина, обносившая пивом и очутившаяся как раз против меня, сделала гримасу и незаметно засмеялась.
Я повернулся чтобы уйти, но Мазапо проговорил своим грубым хриплым голосом:
— О Макумазан, прежде чем ты покинешь нас, я желал бы поговорить с тобой об одном деле. Не будет ли тебе угодно отойти со мною в сторону?
— Конечно, о Мазапо. — И я отошел на несколько ярдов[23] в сторону, чтобы нас не могли слышать, и он последовал за мною.
— Макумазан, — сказал он, — мне нужны ружья, а мне сказали, что ты можешь достать их, так как ты торговец.
— Да, Мазапо, думаю, что могу достать их за известную цену, хотя это очень рискованное дело — ввозить ружья в Землю Зулу. Могу ли я спросить, для чего нужны тебе ружья? Охотиться на слонов?
— Да, стрелять слонов, — ответил он, вращая своими глазищами. — Макумазан, мне сказали, что ты осторожен, что ты не кричишь с крыши хижины то, что слышишь в ней. Так слушай. В нашей стране смуты. Не все из нас любят династию Сензангаконы, к которой принадлежит нынешний король Мпанда. Например, ты, быть может, знаешь, что мой клан Амазоми пострадал от копья Чаки. Так вот, мы надеемся, что настанет время, когда мы не будем щипать кусты, как козы, а будем снова питаться верхушками деревьев, как жирафы, потому что Мпанда — слабый правитель, а его сыновья ненавидят друг друга, и одному из них могут понадобиться наши ружья. Ты понимаешь?
— Я понимаю! — сухо ответил я. — A теперь поговорим о цене и о месте сдачи.
Поторговавшись некоторое время, мы договорились относительно того, сколько я должен получить скота за такое-то количество ружей, если я их смогу доставить в крааль Умбези. Затем я вернулся в круг, где сидел Умбези со своими старейшинами и гостями, с намерением попрощаться с ними. Но так как в это время подали мясо и я был голоден, то я остался разделить трапезу. Насытившись и выпив глоток пива, я встал, чтобы уйти, но как раз в эту минуту в ворота зашел… Садуко.
— Пфф! — сказала стоявшая рядом со мной Мамина так тихо, что никто не мог слышать, кроме меня. — Когда два самца оленя встречаются, что тогда происходит, Макумазан?
— Иногда они дерутся, а иногда один из них убегает. Это зависит во многом от лани, — ответил я таким же тихим тоном, глядя на нее.
Она пожала плечами, кивнула головой Садуко, когда он проходил мимо, затем прислонилась к изгороди и спокойно стала выжидать развития событий.
— Привет тебе, Умбези, — сказал Садуко со своим всегдашним гордым видом. — Я вижу, что вы здесь пируете. Желанный ли я здесь гость?
— Конечно, ты всегда желанный гость в моем доме, Садуко, — ответил Умбези смущенно, — хотя сегодня я случайно угощаю знатного гостя. — И он указал рукою на сидевших.
— Я вижу, — сказал Садуко, оглядывая гостей. — Но кто из них твой знатный гость? Я спрашиваю для того, чтобы я мог приветствовать его.
— Ты знаешь это сам, подлый человек! — сердито воскликнул Мазапо.
— Я знаю, что если бы ты был за изгородью, Мазапо, то я копьем забил бы тебе это слово в глотку, — ответил Садуко в бешенстве. — Я догадываюсь, какое у тебя дело здесь, Мазапо, и ты догадываешься, какое у меня. — И он взглянул на Мамину. — Скажи мне, Умбези, этот жалкий предводитель амазомов уже признанный жених твоей дочери?
— Нет, нет, Садуко, — сказал Умбези. — У нее нет еще признанного жениха. Не хочешь ли присесть и поесть с нами? Расскажи нам, где ты был и почему ты вернулся так внезапно?
— Я вернулся сюда, Умбези, чтобы переговорить с Макумазаном. А что касается того, где я был, то я об этом временно умолчу.
— Если бы я был хозяином этого крааля, — воскликнул Мазапо, — то я выгнал бы отсюда эту гиену с паршивой шкурой, которая является сюда пожирать твое мясо и, может быть, — прибавил он многозначительно, — чтобы выкрасть твою дочь.
— Не говорила ли я тебе, Макумазан, что когда два самца оленя встречаются, то они начинают драться? — прошептала мне Мамина на ухо.
— Да, Мамина, но ты мне не сказала, что сделает лань?
— Лань, Макумазан, приляжет и будет смотреть, что произойдет дальше, — сказала она и снова тихо засмеялась.
— Почему же ты сам не выгонишь гиену, Мазапо? — спросил Садуко. — Идем, я обещаю тебе хорошую забаву. За изгородью этого крааля ждут еще другие гиены, которые зовут меня вождем, — сотни гиен. Они собрались для известной цели с разрешения короля Мпанды, которого ты ненавидишь. Оставь мясо и пиво и начни охоту на гиен, Мазапо.
Мазапо сидел молча, так как увидел ‹, что тигра принял за павиана.
— Ты молчишь, вождь амазомов? — продолжал Садуко, который был вне себя от ярости и ревности. — Ты не хочешь оставить мясо и пиво, чтобы охотиться на гиен, у которых вождь «подлый человек»? Хорошо! В таком случае «подлый человек» сам заговорит. — И, шагнув к Мазапо с ассегаем в правой руке, Садуко левой рукой схватил за короткую бороду своего соперника. — Слушай, вождь, — сказал он. — Мы с тобою соперники. Ты хочешь завладеть той же женщиной, какую хочу и я. И так как ты богат, то, может быть, тебе удастся купить ее. Но я говорю тебе: если это случится, то я уничтожу весь твой род, подлая ты собака!
При этих словах он плюнул ему в лицо и с силой отшвырнул его назад. Затем, прежде чем кто-либо мог остановить его (так как Умбези и даже старейшины Мазапо казались парализованными от неожиданности), он вышел из ворот крааля, бросив мне на ходу:
— Инкоси, я должен с тобой поговорить, когда ты будешь свободен.
— Ты заплатишь мне за это! — зарычал ему вслед Умбези, почти позеленев от бешенства, так как Мазапо все еще лежал молча на спине. — Ты ответишь мне за то, что осмелился оскорбить моего гостя в моем доме!
— Кто-нибудь должен ответить, — крикнул Садуко из-за ворот, — но только неродившаяся луна увидит, кто ответит.
— Мамина, — сказал я, следуя за ним, — ты бросила огонь в сухую траву, и люди сгорят в нем.
— Я этого и хотела, — спокойно ответила Мамина. — Разве я тебе не говорила, что у меня внутри пламя, которое иногда вырывается наружу? Но, Макумазан, это ты бросил огонь в траву, а не я. Вспомни это, когда половина Земли Зулу превратится в пепел. Прощай, Макумазан, до нашей следующей встречи, и, — прибавила она мягко, — кто бы ни сгорел, пусть тебя охраняют добрые духи.
У ворот я вспомнил правила приличия и повернул обратно, чтобы вежливо попрощаться со всей компанией. К этому времени Мазапо уже поднялся с земли и ревел, как бык:
