Понсон дю Террайль - Поиски красавицы Нанси
— Миетточка, — сказал Ноэ, подходя к девушке, — твой дядя самый милый человек, какой только существует на свете, и я очень люблю его, в особенности же… сегодня утром!
— Почему именно сегодня?
— Да потому, что он… оставляет нас одних, и я могу без помехи снова сказать тебе, что я люблю тебя, моя обожаемая Миетточка! — Говоря это, Ноэ снова охватил талию девушки. Миетта пыталась высвободиться, но Ноэ крепко держал ее, все сильнее прижимая к себе. — Я люблю тебя, ненаглядная! — страстно повторил он.
— Амори! — задыхаясь, шепнула Миетта, под напором вспыхнувшей страсти сама прижимаясь к молодому человеку.
Но в этот момент высшего опьянения и блаженства чей-то голос, раздавшийся за спиной молодой парочки, заставил их вздрогнуть и отскочить друг от друга.
— Так, так! — сказал этот голос. — Не стесняйтесь, пожалуйста, господин Ноэ! — Это был Маликан, вид которого не давал и намека на слабость или головную боль. — Не стесняйтесь, будьте как дома! — повторил он, подходя ближе к молодому человеку и обдавая его негодующим взором. — Только сначала я должен рассказать вам одну историйку. Не бойтесь, она коротка! Моя сестра влюбилась однажды в дворянина. Отец, который был бедным пастухом, застал однажды его у ее ног и… Знаете ли, что он тогда сделал? Он взял ружье, нацелился и сказал дворянину: «Клянусь тебе спасением души, что я убью тебя, как собаку, если ты не жениться на девушке, которую обольстил!»
При этих словах Маликана Ноэ, все время бывший в каком-то остолбенении, словно очнулся и гордо спросил:
— Ого! Уж не собираешься ли и ты вырвать у меня подобное обещание?
— Имею честь предложить вам это! — спокойно ответил Маликан, расстегивая свой камзол и доставая из-за пояса пару заряженных пистолетов.
XIII
Ноэ не был трусом и уже не раз доказал это. Но тут были налицо такие обстоятельства, которые значительно связывали его свободу действий и защиты. Ведь Маликан был в своем праве, и Ноэ сознавал, что не может пустить против него оружие. С другой стороны, дать убить себя словно барана?..
— Вот что, милейший Маликан, — сказал он, — может быть, мы сумеем столковаться, но я не раскрою рта, если вы не отложите в сторону своих пистолетов. Под пистолетом я разговаривать с вами не буду!
— Ну так присядем и поговорим, — сказал Маликан, усаживаясь за стол и жестом приглашая Ноэ занять место по другую сторону, — а ты, Миетта, подай-ка нам кувшин муската, так как на сухую глотку говорить трудно. Сама же ты удались отсюда, потому что тебе ни к чему слушать наш разговор!
Миетта поставила вино и убежала наверх, красная как кумач. Но она не была бы женщиной, если бы действительно ушла к себе и не стала бы подслушивать!
— Итак, — сказал Маликан, наливая два стакана вина, — вы любите мою племянницу и она любит вас?
— О да! — ответил Ноэ.
— Но знаете ли вы, сударь, что Миетта добродетельная девушка?
— Кому ты это говоришь! — со вздохом заметил Ноэ.
— Она не из тех, которые допускают, чтобы их имя становилось притчей во языцех. Миетте нужен муж!
— На то она и женщина!
— Но… настоящий муж, серьезный!
— Как ты понимаешь это?
— Господи! Муж, который женится на ней!
— Да будь же благоразумен, Маликан! И… оставим вопрос о браке в стороне! — Маликан протянул руку и положил ее на один из пистолетов. — Ты мой земляк, — продолжал Ноэ, — и хорошо знаешь моего отца. Даже если бы я сам был согласен вступить в неравный брак, отец встал бы на дыбы. И напрасно стал бы я ему говорить, что Миетта жемчужина среди девушек, что среди самых знатных дам нашего круга не найдешь такого любящего, верного, золотого сердечка…
— О, что касается этого, господин Ноэ, то вы совершенно правы, и я ручаюсь вам, что, став графиней де Ноэ, она не уронит вашего имени, не положит пятна на вашу честь, не говоря уже о том, что вы получите от нее целую кучу маленьких графчиков, которые будут сложены, как Геркулесы, и красивы, как херувимчики!
— О, я не спорю, но…
— Да вот что там откладывать хорошее дело в долгий ящик! Сегодня понедельник, и, если хотите, мы отпразднуем свадебку в будущее воскресенье.
— Но позволь, милый Маликан…
— А я сегодня же отправлюсь к королеве Жанне и попрошу ее присутствовать на бракосочетании.
Ноэ потерял терпение и решил покончить с матримониальной программой Маликана.
— Стой! — сказал он. — Одно слово! Я категорически отказываюсь жениться на Миетте, хотя и люблю ее…
— Отказываетесь? Но почему?
— Да потому, что ее зовут мадемуазель Маликан, а меня — граф де Ноэ! Понял?
Маликан громко расхохотался.
— Господи, месье де Ноэ! — сказал он, не переставая смеяться. — Видно вы были очень взволнованы, если не поняли моей истории…
— Какой истории?
— Да о том, как моя сестра была обольщена дворянином и как отец заставил его жениться на ней.
— А, так ты ставишь мне его в образец?
— Да вы послушайте сначала! Этого дворянина звали маркиз де Люссан. Он был убит в сражении рядом с королем Антуаном Бурбонским!
— Я знаю это и знаю, что Люссаны из очень древнего рода. Ведь они в родстве с д'Альбрэ, предками принца Наваррского по материнской линии!
— Вот-вот! Теперь вы и сами видите, что тот, кто женится на маркизе де Люссан, не вступит в неравный брак…
— Как? Что? Какая маркиза де Люссан? — крикнул изумленный Ноэ.
— А вот такая! — со смехом ответил Маликан. — Это — очень хорошенькая девушка с большими глазами и чудными волосами. Похоже на то, что вы любите ее, так, по крайней мере, вы только что сами говорили мне!
— Боже мой! Значит, Миетта…
— Дочь моей сестры и маркиза де Люссана и принадлежит к лучшему беарнскому дому!
— Так брось же в сторону свои пистолеты, Маликан, я женюсь на ней, я женюсь! — с криком радости сказал Ноэ. Маликан засмеялся и крикнул:
— Миетта! Миетта!
Но девушка не отзывалась.
— Уж не вздумала ли она надуться? — сказал кабатчик. — Пойти посмотреть!
Он в сопровождении Ноэ поднялся на лестницу, на верхней ступени которой стояла остолбеневшая Миетта. Девушка была в таком состоянии, что не могла выговорить ни слова и только тряслась всем телом.
— Ну вот! — сказал Маликан. — Уж не собираешься ли ты упасть в обморок теперь?
Миетта вскрикнула, бросилась на шею дяде и залилась слезами.
— Ваше сиятельство, графиня де Ноэ! Соблаговолите успокоиться! — сказал тогда сиявший счастьем жених.
Миетта снова вскрикнула и зашаталась, готовая действительно упасть в обморок. Тогда Ноэ взял ее на руки и спустился с нею в зал, где их уже поджидало четвертое лицо: это был сам принц Генрих Наваррский.
