Владимир Буров - Семнадцатая карта

Зю покашлял и нахмурился.

— Да врет он! — воскликнула расстроенная Нинка. — Ты что плетешь, гад? Кока-колы захотел?

— А я говорю, было!

— Не было! Не было, не было, не было. И быть не могло!

— Я тоже сомневаюсь, что не было, — говорит Зю.

— Вам нужны доказательства? — Анка-пулеметчица раздевается, встает во весь рост и поворачивается вокруг своей оси, как Звезда или планета Земля. Снизу никто этого не видит. — Посмотрите, у меня между ног ничего нет. Я — Кукла. Но могу испытывать известные желания. Но в принципе я чиста. Ты понял? А ты?

Василий Иванович и Петька в изумлении смотрят не отрываясь.

— А сиски у тебя все равно большие. Я помню, как держал их в руках, — говорит Петька.

— Сиски, может быть, но не больше, — говорит Нинка.

— Нет, большие, я драл тебя, как сидорову козу.

— Хорошо, ну и как это было?

— Ну…

— Чего, ну? — спросила Нинка, — забыл?

— Сейчас. — Петька вынимает мобильник. По интернету он находит ту часть сценария, где он занимается сексом с Ниной. — Вот. — Читает. — Втроем они вошли в квартиру. Привязали Василия Ивановича к ножке кровати. Потом Анка быстро раздела Петьку, разделась сама и села на ординарца верхом. Она…

— Кто это пишет? — спросила Нинка и вырвала мобильник у Петьки. — А, Это Пелевин и Сорокин! Нет, я этого делать не буду!

— Так это уже было, — печально говорит Василий Иванович. — Поздно.

— Жаль, — говорит Нинка.

— А мне было хорошо, — говорит Петька. — Я бы повторил это еще раз.

— Нет, нет, — говорит Нинка, — мы должны отомстить этим писакам.

— Как? — спрашивает Василий Иванович.

— Я останусь здесь у пулемета, а вы спуститесь на второй этаж и завалите их. Вы настоящие десантники, ребята.

— Как мы спустимся? — удивился Василий Иванович.

— Ну как? На веревке. Я думаю, это так делается.

— Я уже не в том возрасте, чтобы лазить по веревкам, — говорит Василий Иванович.

— А я один не полезу, — говорит Петька.

— А че лазить? Все равно скоро всем конец, — говорит учитель истории Василий Иванович Чапаев.

— Да — слово на букву п с окончанием на: ц — придет всем, — говорит Нина. — Но я боюсь, что писатели могут уйти. Надо их положить здесь. Рядком.

Наступила ночь. После отбоя многие побежали в туалет. Но не все в туалет. Две гимназистки Тетя и Мотя пробрались в клуб, заварили крепкий кофе и запели песню:

— Обещали гимназистки, — пропела Мотя. А Тетя продолжила:

— И мечтатели.

— Что на Зоне, — пропела Мотя. Дальше обе хором:

— Будут яблони цвести.

Акс с Солом решили подсмотреть за гимназистками. Первый встал на плечи второго и заглянул в окно. Зал восковых фигур был на втором этаже.

— Ну! Что они там делают? — спросил Сол дрожью в голосе. Держать Акса было тяжело. Ребята надеялись, что все-таки гимназистки будут заниматься лейсбийской любовью. Может хотя бы одна из них проявит активность. Как это сделала Эммануэль в интернате. Сняла трусы с изумленной подруги и, не вдаваясь ни в какие объяснения, сделала ей интенсивный миньет.

— Нарушают авторские права, — сказал Акс. — Не хватает здесь Вадимова, чтобы предъявить дамам счет.

— А что они делают? — спросил Сол. — Трахают Печонкина?

— Нет! Они яблони сажают. Из патье-маше.

— Из тресс-папье?

— Кажется, сейчас они делают яблоки из ваты.

— Из бумаги?

— Ты что, плохо слышишь? Из… впрочем, какая разница?

В это время Тетя коснулась своей огромной грудью лица Моти.

— Чего ты задергался? — спросил Сол. — Трахаются?

— Нет. Она коснулась ее рта грудью.

— Кто кого?

— Да какая разница. Они опять разошлись в разные стороны. Обидно.

— Ну, давай, тогда слезай. Не будем же мы так всю ночь стоять.

Акс слезает, и они закуривают под окнами клуба.

— Давай, теперь я посмотрю, — говорит Сол.

— Там нечего смотреть, — отвечает Акс.

— На всякий случай. Последний раз.

— Ты тяжелый.

— Не тяжелей тебя.

Они поговори еще немного, и Сол все-таки залез на Акса.

— Что там? — нетерпеливо спрашивает Акс.

— Я вижу… я вижу большую голую задницу.

— Уверен? — спрашивает Акс.

— Нет. Задница огромная.

— Огромная? И голая?

— Абсолютно.

Акс топчется внизу, с трудом удерживая Сола.

— Они трахаются? — спрашивает Акс.

— Нет, пока что они рассматривают что-то на заднице у Тети.

— Что?

— Чирей, кажется.

— Она в чулках или в колготках?

— В модных чулках без резинок. Ляжки… очень толстые. Их можно зажарить и использовать потом, как ногу слона.

— Я бы тоже хотел посмотреть на это сафари.

— К сожалению, не могу уступить место. Мотя тоже задирает платье и снимает трусики. Что-то рассматривают теперь у нее.

— У Моти? А что там? — спрашивает Акс.

— Я отсюда не вижу.

— А Тетя так и стоит с голой задницей?

— Да, они сравнивают… Они сравнивают родимые пятна.

— Ну, дай, я посмотрю!

— Поздно, — говорит Сол. Что-то капает на голову Акса.

— Что это? — спрашивает Акс.

— Что?

— Что-то капнуло мне на голову. Неужели… неужели ты кончил мне на голову, Сол.

— Да. Кажется, я не мог удержаться.

Акс зашатался и тоже кончил. Он сказал растерянно:

— Мне передалось твое возбуждение. — Он падает.

Падает и Сол, но с большей высоты.

Потом они закуривают и скоро начинают смеяться.

— Вот и потрахались, — говорит со смехом Сол.

— Да — слово на букву б с приставкой: по — сладострастно вздыхает Акс. Теперь пойдем спать.

— Зайдем сначала в туалет по пути.

А туалете в этой позднее время УЖЕ чифирили, точнее, только пытались это сделать, Береза встал на плечи карлика, и попытался подсоединить провод от машинки к лампочке.

Хаз сказал, что не выдержит.

— Терпи, казак, — сказал прерывистым голосом Береза. Он едва дотягивался руками до лампочки. Поэтому встал на цыпочки, а через мгновенье грохнулся вместе с карликом.

— Я говорил, мне надо вставать на тебя, а не наоборот, сказал карлик, потирая ушибленную голову. — Теперь у меня голова болит.

— Ну, во-первых, ты еще не дорос для того, чтобы лазить на меня, — ответил Береза, а во-вторых, ты и так всегда был больной на голову.

— А почему это я больной?

— А зачем ты ГОХРАН себе захапал?

— А кому я должен был отдать его? Тебе? Нет, это моё… то есть это народное достояние.

— Надо было отдать Гайдру.