Георг Борн - Бледная графиня
При этих словах графиня Камилла сделала большое усилие, чтобы не выдать своего волнения.
– Может быть, нам посчастливится спасти вашу дочь, – продолжал прокурор. – В таком случае мы все узнаем от нее самой. Ну, а пока ищут смельчаков, мы сочли необходимым отправиться сюда, в замок, чтобы объявить вам как помещице и владелице Варбурга, что мы являемся представителями закона и с этой минуты приступаем к расследованию. В связи с этим покорнейше просим вас сообщить все известные вам сведения, чтобы мы могли внести их в протокол.
Секретарь приказал слуге подать чернильницу и перо, затем развернул свои бумаги и разложил их на столе.
– Господа, повторяю, что я могу сообщить вам очень немногое, – отвечала графиня, полностью овладев собой. – Вчера вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, мне доложили о приходе Марии Рихтер, молочной сестры моей дочери. Она провожала Лили до трех дубов – вам, господин асессор, это должно быть известно, – а затем вернулась назад. Приближалась гроза. Мария Рихтер стала беспокоиться о Лили и решила обратиться ко мне. Она сказала, что поздно вечером, в бурю, снова ходила к трем дубам, но не нашла там Лили. Должно быть, с ней случилось несчастье. Я тотчас же поручила управляющему и нескольким слугам обыскать лес, что и было сделано.
– В котором часу? – спросил прокурор.
– Около десяти вечера. Слуги взяли с собой фонари, – продолжала графиня. – В лесу им встретился лесничий Губерт Бухгардт и сказал, что слышал страшный крик…
При этих словах прокурор и асессор переглянулись, последний тоже слышал крик.
– Слуги разделились на две группы и обыскали весь лес от трех дубов и до замка. Часу в двенадцатом явился управляющий и доложил мне, что молодая графиня, должно быть, упала с обрыва, так как в том месте нашли ее шляпку и платок и там же, на самом краю обрыва, виднелись следы и была выворочена глыбы земли, что и натолкнуло на мысль о преступлении. Подозрительным кажется и то, по словам управляющего, что лесничий Губерт, подойдя к тому месту и узнав о находке, незаметно скрылся. Так что, когда управляющий обратился к нему с просьбой покараулить означенное место, его и след простыл…
Бруно и Шмидт опять переглянулись: Бруно тоже встретил в лесу Губерта и был удивлен его странным поведением.
– Вот и все, что я могу вам сообщить, – заключила графиня. – Я, господа, рано утром сама ходила на это место, а двое слуг сторожат там до сих пор. Остальное предоставляю вам: определите, совершено ли здесь преступление или это только несчастный случай. Если, действительно, совершено преступление, то дай Бог, чтобы вам удалось найти и призвать к ответу негодяя, который столь безжалостно обрек на ужаснейшую смерть милое, невинное существо и причинил всем обитателям замка глубокое горе.
– Мы употребим все старания, графиня, чтобы прояснить это темное дело, – заверил прокурор.
Все трое простились с графиней и спустились вниз, в галерею, где их поджидал фон Митнахт, чтобы отвести к роковому месту.
– Замечательно красивая дама эта графиня, – тихо сказал прокурор асессору. – Подобной белизны лица, глубины черных глаз я никогда еще не видывал. И притом это неподражаемое… – Он осекся.
Перед ним стоял Митнахт.
Не откладывая, судейские чиновники в сопровождении управляющего Митнахта отправились к обрыву.
Дор¦гой управляющий, в свою очередь, рассказал о ходе ночных поисков.
– Хорошо, что вы поставили там сторожей, – заметил прокурор. – Во-первых, несчастная могла подать какие-нибудь признаки жизни. Во-вторых, все останется таким, как было.
Управляющий привел их к тому месту на дороге, где лежали шляпка и вуаль Лили, а у самой пропасти – платок.
Тягостное впечатление произвел на Бруно вид этих вещей. Он, всегда такой спокойный и невозмутимый, был теперь подавлен горем. Только после тяжелой внутренней борьбы решился он взяться за расследование этого дела: рассудок и сила воли одержали верх над чувствами. Необходимо было раскрыть тайну ужасной ночи, похитившей его дорогую невесту, и кому, как не ему, заняться этим. Он видел Лили незадолго до катастрофы и говорил с ней. Он отлично знал замок Варбург, его обитателей и окрестности замка. Таким образом, чувство долга взяло верх над горем утраты.
На месте происшествия кроме сторожей стояли двое незнакомых крестьян и несколько любопытных женщин из соседней деревни.
Прокурор прежде всего обратился к садовнику:
– Вы сторожили тут?
– Так точно, мой господин.
– Все находится в том же виде, как было ночью?
– Да, мой господин, только следы видны уже не так явственно.
– Не заметили ли вы чего-нибудь подозрительного ночью или утром, не слышали ли стона из пропасти или крика?
– Ничего не видели и не слышали, мой господин. Кто упадет в пропасть, тот уж не издаст ни звука, – отвечал старый садовник.
– Вы и есть те люди, которые согласились спуститься в пропасть? – обратился прокурор к двум крепким мужчинам, стоявшим в стороне.
– Да, – ответил один из них, повыше ростом, – это мы и есть. Я – ночной сторож по кличке Нахтфогт, а это – Штейн-Клопфервиль.
Начали с того, что секретарь, по указанию прокурора и Бруно, карандашом внес в протокол подробное описание местности и найденных вещей. Замечены были самые, казалось бы, незначительные детали.
Так, шляпа Лили выглядела немного помятой. Если бы ее сорвал порыв ветра, она не осталась бы лежать посреди дороги, а была бы унесена в пропасть или же заброшена на дерево, где обязательно зацепилась бы вуалью за какой-нибудь сук.
Платок еще явственней доказывал, что не буря случайно сорвала его с плеч молодой графини. Булавка или брошь, которой Лили заколола платье спереди, была оторвана с такой силой, что на платке в этом месте образовалась дыра. Он также был измят и кое-где испачкан землей, – по всей вероятности, на него наступали.
Но самым неоспоримым доказательством того, что здесь происходила ожесточенная борьба, а, следовательно, имело место преступление, явились следы двух разных пар ног.
Итак, под покровом ночи и под прикрытием грозы совершилось убийство – такое ужасное, что даже привыкшие видеть всякого рода преступления прокурор и секретарь не могли не содрогнуться при виде зияющей пропасти и при мысли о той отчаянной борьбе за жизнь, которая происходила здесь двенадцать-четырнадцать часов назад и завершилась столь трагически.
Шляпа с вуалью и платок были опознаны всеми как вещи молодой графини.
Начался осмотр края обрыва. Возле самой расщелины, перед тем местом, где обрушилась глыба земли вместе с молодым деревцем, четко отпечатался след маленькой ножки Лили. Здесь она отчаянно, изо всех сил упиралась. Отсюда вместе с вывороченной глыбой земли и деревцем упала в бездну.
