Александр Конторович - Десант «попаданцев». Второй шанс для человечества

Тяжело вздохнув, начал спускаться, но не спеша. Шел минут десять, не меньше. Ажиотаж среди контрабандистов закончился, и теперь они просто ждали, о чем-то активно переговариваясь. На подходе меня встретила псина. Ну и здорова! Мимо прошел почти на полусогнутых, но та просто громко втянула воздух, а потом просто отвернулась. Подошел к группе мужчин, скинул рюкзаки и представился по всей форме:

– Мельников Вадим Артурович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, холост. Последнее время и место дислокации – двадцать пятое мая две тысячи одиннадцатого года, Россия, Земля, галактика Млечный Путь в Спирале. Номер в тентуре не знаю.

Затем устало сел на рюкзак и спросил:

– Ну что у нас плохого?

– …Нас вечер встречает прохладой… – напевала я, набирая воду из ручья в большую пластиковую бутыль. – Нас ветром… Ой!

Из-за деревьев, окружавших небольшой родничок с вытекающим из него ручьем, показалась страшно знакомая кругленькая физиономия. Которую она помнила столько же, сколько саму себя. Только эта – гораздо моложе!

– Катя! Живая! Целенькая!

Я бросилась к сестре, обронив бутылку с водой.

– Ну, скажи же что-нибудь, не молчи! – затрясла она сестричку за плечи. – Катюшка!

Сестра обалдело хлопала глазами. Наконец высказалась:

– Не тряси, уронишь… – Затем, немного постояв: – А мы вообще где – я в поезде ехала, потом тряхнуло, а я уже тут. – И показала свою большую сумку в одной руке, а в другой – зажатые в ней простыню с подушкой, явно из купе поезда – настолько они были «типичные».

– А! Мы, похоже, «попали», – говорю, отвечая на вопрос сестры. – В смысле, «перенеслись» – каждая из своего места в момент ядерного взрыва. Сперва там, дальше на пляже, появилась я – сидела в столовой за столом с обедом. Затем стали появляться и другие – угадай, откуда оказались все? Ладно, сама скажу! С нашего форума «В Вихре Времен»! А теперь смотрю – и ты появилась!

– А как же мама и папа? – Глаза Кати наполнились слезами. – Может, они еще появятся?

В голосе сестры была слышна надежда.

– Я не знаю, Кать! Правда! Хорошо бы, конечно, хотя вряд ли… Может, они и попали сюда – но… Тут некоторые перенеслись не в своих телах, а только сознанием… Может, и с родителями так же вот. Так что если мы их не встретим, то и не узнаем никогда, что с ними случилось. Давай не будем загадывать наперед, ладно?

– Угу! – Катюша героически шмыгнула носом.

Я подобрала упавшую бутыль, вылила из нее воду, сполоснула и набрала воду снова.

– Давай, пошли в лагерь – у меня там палатка!

Мы пошли по тропинке по направлению к морю и людям. Я бодро шагала впереди, прихватив у Кати ее сумку, а сестричка семенила следом, повесив длинную простыню на шею и обмотав ее конец вокруг тела. В одной руке у нее была зажата подушка, а в другой она несла ставшие великоватыми для ее ног туфли…

За несколько минут мы добрались до лагеря, где были встречены настороженным ворчанием Гарма и возгласами «с прибытием!» со стороны людей…

Вжавшись в землю, я ожидал положенной по уставу ударной волны ядерного взрыва, не понимая, в какую сторону должны быть ноги, – а нету ее! Не пришла, обманула. Тишина, лес, птички поют… Вашу мать!!! А где поселок? Где Сердаров на «Газели»? Что-то мне это напоминает. Первый тест на попаданчество. Мобильник честно доложил об отсутствии сети. Плохой симптом. Солнце стоит в зените, хотя только что было на три лаптя ниже. Тревожный симптом! Артиллерия не грохочет, черный «мессер» не вьется над моею головой – хорошо. Тиранозавр в кустах не рычит – очень хорошо! В кустах человек говорит. Говорит о том, что он – человек, очень удивлен, обескуражен, крайне недоволен и желает произвести над виновниками происходящего, их родней и друзьями физическое и сексуальное насилие непременно с мучительной смертью потерпевших в финале. Незнакомый голос, но крайне знакомые интонации.

Человек с автоматом осторожно выглянул из куртинки, в которую его закинула судьба. Невдалеке под деревом сидел индеец и ощупывал себя. Печатными в его темпераментной речи были только знаки препинания. Под ногой автоматчика хрустнул сучок, и чингачгук-матерщинник схватил из травы ружье, но, даже не прицелившись, замер…

– Рембо, ты когда побриться успел?!

– Командир?!

По прошествии десятка минут, в течение которых я объяснял шокированному Андрею теорию множественности миров, индеец мне – устройство кремниевого замка на мушкете, а вместе они пытались понять: почему называется батарейным замок, батарейки не имеющий, Андрей Сердаров остался привыкать к новому телу и памяти, а я пошел за брошенной сумкой с подарками для тестя. Как всякий порядочный попаданец, я знал о ценности каждой мелочи в условиях робинзонады. Идти по лесу, размышляя о высоком, – чревато неприятностями. А если думать одновременно о выросших зубах – без пломб, спадающих штанах – разожрались вы, товарищ прапорщик, и руке, что лишилась почти всех шрамов из бурной молодости, то шанс на неприятности возрастает многократно. Грубая действительность вторглась в мечты мушкетным выстрелом сзади. Оборачиваюсь, вскидывая автомат как раз вовремя, чтобы ОЧЕНЬ БЛИЗКО увидеть двух индейцев, несущихся в атаку. Судорожно сдернул предохранитель автомата, три раза стреляю в ближайшего врага – одиночный огонь, черт его побери! – и меня сбивают с ног, но я успеваю в последний момент подставить автомат под удар топора. Индеец, навалившись сверху и что-то рыча, ударил меня головой в лицо, еще и еще раз, но, кроме первого, удары были медленными, а горлом уже пошла кровь и начали закатываться глаза. Скинув с себя тушку первого агрессора, вижу торжествующую рожу второго: белого надо только добить! Замах и вскидывание пошли навстречу. Автомат встретился с томагавком, выбил его из руки индейца, но и сам кинул магазин в траву, а пуля ушла в небо. Краснокожий схватился за нож, но я уже озверел – полусидя перехватываю «калаш» за ствол и со всей возможной в такой позе дури вколачиваю врагу по коленке. Тот, хромая, отскочил на пару шагов, держа перед собой нож, и дальнейшее стало делом элементарным: разорвать дистанцию еще на несколько метров, воткнуть новый магазин и одиночным в ногу положить недоумевающего дикаря: бледнолицый стрелял и не заряжался, чего пугает?

– Костя! Ты живой?

В кусты вломился забрызганный кровью Андрей. Увидев раненого индейца, он походя воткнул нож ему в горло и так же «проконтролировал» второго.

– Допросить надо было!

– На фиг. Ничего интересного не скажет. Крысоеды с севера, за подвигом пошли, пока не воин – жениться нельзя. Не то что у вас, бледнолицых: папа дебилу «девятку» подарил – уже мущщина. Блин, я об этих уродов мушкет поломал!