Джеймс Фенимор Купер - Краснокожие. Хижина на холме. На суше и на море
— Но согласитесь, дорогой опекун мой, что на Грации не могу же я жениться.
— Очень жаль, что она ваша сестра, лучшей жены для вас я бы не мог найти.
— Подумайте хорошенько, может быть, ваш выбор еще на ком-либо остановится.
— Я говорил вам сейчас о мисс Мертон, хотя я ее не настолько знаю, чтобы обвенчать вас с ней с закрытыми глазами. Вчера еще мы говорили об этом с Люси… Но посмотрите-ка на эти дивные колосья! Жатва будет обильная! И все это по совету старика Гирама, дяди Неба, что я согласился посеять пшеницу на этой равнине и посадить картофель на холме. Удивительно, что такая идея пришла негру!
— Но ведь вы не докончили, о чем вы начали говорить с Люси?
— Да, правда; конечно, вам приятнее, чтобы я говорил о мисс Мертон, чем о картофеле. Я непременно скажу это Люси.
— Надеюсь, что вы этого не сделаете! — вскричал я в тревоге.
— Отчего же нет, скажите, пожалуйста? Разве есть преступление в добродетельной любви? Напротив, я все это поясню ей, так как, знаете ли, Милс, Люси любит вас наравне со мной. А, молодой человек, вы изволите краснеть!
— Умоляю вас, оставьте мою красноту, продолжайте, что же вы сказали Люси?
— Я ей говорил… я ей говорил… одним словом, я ей сказал, что весьма естественно, что, проведя столько времени наедине с мисс Мертон на пустынном острове и у вас на судне, вы полюбили друг друга. Хотя есть разница в происхождении.
— И в положении тоже.
— Как в положении? Но я в этом отношении не вижу никакого препятствия к вашему союзу.
— Она дочь офицера английской армии, я же просто владелец судна.
— Однако! За вами Клаубонни, «Аврора» и капитал.
— Я полагаю, что этого недостаточно; чтобы иметь вес в обществе, мне нужно было изучить право.
— Й между юристами найдется немало дураков, Милс. И я вовсе не с этой целью хотел заставить вас избрать адвокатуру, когда вы оба были молоды.
— Руперту нечего было заботиться создавать себе положение: он уже имел его, как сын уважаемого пастора. Я — дело другое.
— Милс, что за мысль вам пришла в голову?! Да уж если на то пошло, так Руперт скорей может завидовать вам, чем вы ему.
— Я убежден, что Руперт и Люси прекрасно сознают свое превосходство надо мной.
— Ну, полно, друг мой, что попусту терять слова; из Руперта, к сожалению, вышло не то, что я хотел, а Люси любит вас, как родного брата.
Мы переменили тему разговора; мне было неприятно, что добрый пастор невольно поселил недоразумение между своей дочерью и мной.
За обедом я с удовольствием заметил, что Грация сделала большие успехи в хозяйстве. Наш стол был накрыт на славу; ничто не могло шокировать Мертонов. Грация с достоинством и спокойствием угощала гостей.
Эмилия казалась вполне удовлетворенной вниманием, с которым к ней относились; Люси повеселела.
После обеда 'мистер Гардинг и майор остались за столом поболтать и распить бутылку мадеры. Молодежь же отправилась в сад. Лишь только наша группа расположилась, я исчез на минутку и тотчас же вернулся.
— Грация, — сказал я, — я еще не успел вам ничего сказать о жемчужном ожерелье, которое…
— О, да, мы с Люси знаем все, — ответила Грация с необычайным спокойствием. — Если мы не просили показать нам его, то это потому, чтобы ты не обвинил нас в любопытстве.
— Как, вы знаете, но от кого?
— А, это другой вопрос. Пожалуй, мы и ответим на него, когда увидим ожерелье.
— Нам сказала мисс Мертон, Милс, — ответила моя дорогая Люси, видя, что меня мучила неизвестность.
— Мисс Мертон! Значит, мой секрет выдан! Прощай приятный сюрприз.
Хотя я старался все обернуть в шутку, но все заметили, что я обиделся. Эмилия закусила губу. Грация стала за нее заступаться.
— И прекрасно сделала мисс Мертон. Довольно с нас этих сюрпризов. Однако где же ожерелье, Милс?
— Да вот оно! Теперь сознайтесь, что вы еще никогда не видали ничего подобного.
Лишь только я раскрыл футляр, все пришли в восторг. Решено было, что во всем Нью-Йорке не сыскать такой прелести. Я тогда заметил, что я сам вытащил эти жемчужины из глубины моря.
— Как они дороги вследствие этого! — тихо и просто проговорила Люси.
— Однако дешево же они вам достались, не правда ли, мисс Веллингфорд? — добавила Эмилия тоном, который мне не понравился.
— Конечно, но, как говорит Люси, для нас оно тем ценнее.
— Если мисс Мертон согласится забыть мое обвинение в измене и померить ожерелье, то вы тогда можете судить, до какой степени оно красиво на прекрасной шее.
Грация присоединилась к моей просьбе, и Эмилия согласилась померить. Мы просто не знали, чем любоваться — жемчугом или белизной кожи Эмилии.
— О, как они теперь хороши! — воскликнула Люси в полном восторге. — О, мисс Мертон, вы бы всегда носили жемчуг!
— Ты хочешь сказать, этот жемчуг, — заметил Руперт, всегда очень щедрый на чужой карман. — Ожерелье как раз на своем месте, его никогда не следовало бы снимать отсюда.
— Мисс Мертон знает его предназначение, — весело сказал я, — а также и условия собственника.
Эмилия расстегнула ожерелье, не торопясь положила его перед собой и долго смотрела на него молча.
— Какое же это назначение и каковы твои условия,. Милс? — спросила Грация.
— Чего ты спрашиваешь? — сказала Люси. — Конечно, оно приготовлено для тебя. Разве можно для него найти лучшее назначение?
— Вы ошибаетесь, мисс Гардинг. Грация простит мне на этот раз эгоизм. Это ожерелье будет принадлежать не мисс Веллингфорд, а миссис Веллингфорд, если таковая будет существовать. Но у меня, mesdames, есть про запас еще целая коробка жемчуга, вы меня очень осчастливите, если позволите разделить его между вами.
— Что ж, мы не так горды, — смеясь, сказала Грация, — чтобы пренебречь щедростью вашей милости. Мы сделаем три билетика и вытащим на счастье. Тут некоторые замечательно хороши!
— Тебе, а может быть, и Люси обладание ими может доставить удовольствие, так как я их сам доставал. А для мисс Мертон они будут иметь другое значение.
— Какое же?
— Как воспоминание об избегнутых опасностях, о пребывании на земле Мрамора и о многих сценах, которые спустя несколько лет покажутся ей сном.
— В таком случае, я возьму себе только одну жемчужину, если мисс Веллингфорд выберет за меня.
— Ну, нет, — сказала Грация своим милым голоском, — возьмите одну на память о Милсе, а пять на память обо мне, а то у вас и кольца не выйдет.
— С удовольствием; но поверьте, что незачем иметь сувенир, чтобы помнить, чем мы с отцом обязаны капитану Веллингфорду.
— Руперт, — обратилась к нему Грация, — у тебя хороший вкус, помоги-ка нам выбрать.
