Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
Похоже, он не разделял глубокого удовлетворения, с каким его приятель ощупывал сучковатую поверхность нового оружия.
— Черт бы побрал этого придурка! — воскликнул он.
— Что случилось? — спросил Жан Уллье, оставляя Мишеля на попечение Берты и ускоряя шаг, чтобы нагнать Триго и Куцую Радость.
— Этот придурок, — продолжал Куцая Радость, — навел на наш след красные штаны! И как я, старый дурак, сразу не сообразил? Как только мы вышли из замка Ла-Пенисьер, он вообразил себя Мальчиком с пальчик, но, на нашу беду, усеял дорогу не хлебными крошками, а ветками, листьями, стружками, и теперь, как мне кажется, если эти негодяи-солдаты заметили, что мы рылись в развалинах замка, они уже вышли на тропинку, на которой этот придурок оставил для них столько следов. Ах! Ну и какой же он дважды, трижды, четырежды скотина, какой же он, право, дубина! — закончил свою речь Куцая Радость.
Затем, чтобы его слова не расходились с делом, он размахнулся и со всей силы ударил кулаком нищего по голове, однако для того полученная затрещина была равносильна поглаживанию.
— Черт возьми, — произнес в раздумье Жан Уллье, — что же теперь делать?
— Нам нельзя идти на ферму Сент-Илер — там мы окажемся в ловушке.
— Но, — поспешила возразить Берта, — господин де ла Ложери не сможет идти дальше. Вы же видите, как он бледен!
— Свернем направо, — предложил Жан Уллье, — выйдем к ландам Буэме и спрячемся среди скал. Я возьму господина Мишеля на плечи, чтобы оставлять меньше следов и быстрее идти. Пойдем друг за другом: ступая последним, Триго затрет следы остальных своими огромными подошвами.
Ланды Буэме, куда Жан Уллье решил повести беглецов, располагались примерно в одном льё от селения Сент-Илер, и, чтобы добраться туда, надо было переправиться через Мен.
Эта довольно большая река доходит на севере до Ремуйе и Монбера; она отличается неспокойным течением, неровной береговой линией, изобилующей гранитными скалами — к некоторым из них уже прикоснулась рука человека.
Среди зарослей вереска или желтых цветов дрока и утесника поднимали свои коричневые головы дольмены и менгиры, увенчанные мхом.
И вот к одному из этих замечательных каменных сооружений и направил Жан Уллье свой маленький отряд. Камень был совершенно плоским и лежал на четырех огромных гранитных глыбах.
Под ним могли легко разместиться на отдых десять или двенадцать человек.
Не успел Мишель подойти к ним, как силы оставили его и он едва не упал, но его вовремя подхватила Берта. Она поспешила нарвать вереска и разбросала его под дольменом; несмотря на грозившую ему опасность, едва молодой человек опустился на это импровизированное ложе, как он забылся тяжелым сном.
Триго было поручено быть часовым на дольмене; словно неотесанная статуя на пьедестале из камня на фоне дикой природы, он напоминал своей могучей фигурой одного из тех гигантов, кто два тысячелетия назад своими руками воздвиг этот каменный алтарь. Куцая Радость, спустившийся с плеч великана на землю, прилег рядом с Мишелем, чей покой оберегала Берта, несмотря на то что она сама совсем выбилась из сил и едва переводила дыхание после физических и душевных тягот, которые ей пришлось выдержать за последние сутки; Жан Уллье тем временем отошел в сторону, чтобы убедиться, что рядом никого не было, и в то же время, чтобы добыть какой-нибудь провизии, ибо беглецы безумно проголодались.
Прошло уже около двух часов, как Триго стал обозревать необъятные просторы равнины, раскинувшиеся вокруг, и, несмотря на все внимание, с каким он вслушивался в доносившиеся до него звуки, до сих пор его слух не уловил ничего, кроме монотонного жужжания пчел и ос, собиравших свою дань с цветов утесника и тимьяна; солнце уже так сильно припекало, что от влажной земли стал подниматься пар, разноцветным туманом застилая глаза Триго и клоня его ко сну под горячими лучами, отвесно падавшими на его нестриженые рыжие патлы. Он уже приготовился погрузиться в легкий голодный сон, как его дремоту прервал выстрел.
Посмотрев в сторону Сент-Илера, Триго заметил легкое белое облачко, какое остается после выстрела.
Затем он различил человека, бежавшего со всех ног, и, как ему показалось, в сторону дольмена.
Одним прыжком Триго спрыгнул со своего пьедестала.
Берта так и не заснула; услышав выстрел, она тут же растолкала Куцую Радость.
Взяв калеку на руки, Триго поднял его над головой так, чтобы тот оказался на высоте десяти футов, и произнес только два слова, не нуждавшиеся в пояснениях:
— Жан Уллье.
Куцая Радость, посмотрев из-под руки, узнал старого вандейца. Только он заметил, что, вместо того чтобы бежать к ним, Жан Уллье устремился не к холму с возвышавшимся над ним дольменом, а в противоположную сторону, к Монберу.
Он также обратил внимание, что старый вандеец не обходил стороной открытые участки, прячась от своих преследователей, а взбирался по самым крутым склонам, чтобы остаться в поле зрения всех, кто мог находиться в этой местности в радиусе одного льё.
Жан Уллье был человек бывалый и не стал бы действовать непродуманно. Раз он так поступал — значит, у него были на то веские причины: в самом деле, он рассчитывал, что именно так он привлечет к себе внимание врагов и заставит их свернуть с дороги, по которой они, по всей видимости, двигались по следам беглецов.
Куцая Радость рассудил, что он и его попутчики должны оставаться там, где они находились, и подождать развития событий, внимательно следя за ними со стороны.
Как только появилась необходимость больше полагаться на ум, чем на чувства, он перестал рассчитывать на одного только Триго и решил забраться на дольмен. Только он справедливо рассудил, что, хотя ростом он и не велик, ему все же не стоит выставлять себя напоказ.
Распластавшись на камне, он повернулся лицом к холму, куда спешил Жан Уллье.
Вскоре на том месте, где появился старый вандеец, показался один солдат, затем второй, третий…
Он насчитал двадцать солдат.
Было похоже, что они не торопились нагнать беглеца; они лишь рассредоточились по ландам, чтобы отрезать ему путь, если бы ему вздумалось повернуть назад.
Такая непонятная тактика показалась Куцей Радости подозрительной: она наводила на мысль о том, что за вандейцем охотились не только те солдаты, которых он видел.
Холм примерно в получетверти льё от того места, где в настоящее время находился Жан Уллье, круто обрывался над небольшим болотцем.
Именно в эту сторону смотрел Куцая Радость, поскольку туда, по всей видимости, спешил Жан Уллье.
— Гм! — неожиданно произнес Триго.
