Собиратель Сухоруков - Василий Кленин
— Ну, здравствуй, Сын Обезьяны! — криво усмехнулся я.
Похоже, в кровати я поваляюсь еще нескоро.
Разговоры в тени 1
— Идет, Недоносок, — раздался в полной тишине шепот, полный страстной ненависти. — Идет, гад… А нет — почему-то остановился.
— Брат, умоляю, отойди от окошка! Не попадайся ему лишний раз на глаза!
— А я его не боюсь, сестрица! Пусть видит, мне-то что? Или ты не веришь?
— Верю, Шикальиеци… Это я боюсь… Страсть, как боюсь его!
— Еще бы. Такого урода!
— Урода?
— А кто ж он! Посмотри только на его кривую иссохшую руку. Это явно какое-то проклятье злобных духов. Выродок Утренней Звезды! Он явно одержим злыми духами, творит подлости — как же этого не замечают?
— Ты про убийство отца?
— Разумеется! И про унижения! Ну, ничего, ему воздастся. Он, глупец, думает, что ему всё сошло с рук. Что можно меня унижать, можно делать из меня проданного — и я это проглочу? Как бы не так, Недоносок… Я выжду удобный момент и прирежу тебя, как собаку!
— Тише, Шикаль… Тише, умоляю! Даже вслух этого не произноси! У стен тут уши, и Серый этот его вездесущ, за сотню шагов всё видит и слышит.
— Нет, Ийохали, я не буду молчать! Я не боюсь!!!
— Сам же говоришь, братец, что ты умный, что не выдашь себя, пока не выберешь удобный момент…
— Тихо ты!.. Да, надо скрываться. Надо притворяться. Но зато, как сладко будет смотреть в его полные ужаса глаза, ощущать его кровь на своих руках. Недоносок наверняка обделается от страха, когда я всажу ему нож…
— Да прекрати же, умоляю! Подумай, хотя бы, что после этого его люди сделают с тобой? Со всеми нами!
— А что сделают, Ийохали? Недоносок убил моего отца и захватил власть в Излучном. Я убью его — значит, Излучное снова мое.
— Ты… — женский голос стих в замешательстве. — Брат, ты посмотри: тут кругом его люди. Они верны ему. Неужели ты думаешь, что они простят тебя? И позволят править?
— Ночка!.. Хотя, ты права, сестра: Недоносок окружил себя такими же тварями без чести, как и он сам. Воистину, они все прокляты. Им нечего делать, кроме как держаться за своего уродливого владыку. Здесь его убивать нельзя. Надо подкараулить подлого убийцу за Аграбой. В Излучном или в полях.
— А что это изменит?
— Как что?! Там же кругом наши, излучинцы! Я их освобожу! Спасу их от Недоноска, Ночка!
— Братец… — снова пауза. — Но ты же видишь то же, что и я. Ты даже чаще меня из дому выходишь. Неужели не замечаешь, что происходит?
— Ты о чем?
— Я вот вчера на кухню ходила, как раз был день, когда там Ледяная Вода работала.
— Кто это?
— Вдова молодая, из Клювастых Крыс. Она постоянно меня едой какой-нибудь угощает. Мы разговорились. Вода всё выспрашивала, как владыка с нами себя ведет. Я говорю: никак. Не замечает даже. И своим трогать не велит…
— Ты к чему это всё? — оборвал девушку раздраженный голос.
— К тому, что она тоже многое говорила. Им нравится новый правитель, брат! Понимаешь, нравится! Говорит: он щедрый. Работы — много, за всё платит. Говорит: что пришел мстить за нашего отца, а грабить не стал. Ее брат наш стобой дом от нападавших защищал, самолично руку на воинов владыки поднял — а его не казнили! Домой на ночь отпускают, а скоро совсем свободу вернут. Говорит: даже нас с тобой Сухая Рука пожалел…
— Заткнись! — хлесткий звук пощечины оборвал тихую речь. — Может, еще поблагодарить Недоноска за это?! Ноги ему целовать?
— Нет, брат… Прости!.. Это не я, это Ледяной Воды слова… Но… Ты же видишь… Им всем плевать на нас. На то, что убили отца нашего… Не нужно им, чтобы ты их спасал. А наш род весь угнали…
В темной комнате повисла тягостная тишина.
— Давай сбежим, Ийохали!
— Куда?!
— Куда угодно! На Великой еще много свободных четлан — неужели они не приютят нас? Неужели никто не постоит за честь великого вождя Иттануаки?
— Но мы в плену! Нам за пределы Аграбы запрещено выходить.
— Да брось! Ходим, где хочется! За мной еще наблюдают, а за тобой вообще присмотра нет! Когда Недоносок со своими бандитами ушел в горы, я спокойно в Излучное ходил. В крайнем случае, сможем ночью убежать…
— Через дом Сухой Руки? — ахнула девушка. — Там же Серый, у него чутье звериное…
— Да я эту крышу кривую несколькими ударами разломаю! Уйдем тихо и незаметно, стену еще не достроили, а, если что — можно и через горы. Есть тропочки. Пойдем, сестра!
— Но мама… Она уже вторую луну не встает. Мама ведь никуда не уйдет. А, если мы уйдем, а владыка ее за это прибьет?
— Старую женщину? Да ну!
— Ты же сам говоришь: он Недоносок. Проклятый. Ему зло творить в радость.
— Да нет… Раз до сих пор не убил, значит, зачем-то мы ему нужны… Да не убьет!
— Не знаю, зачем мы нужны Сухой Руке. А вот я маме нужна. Может, и не убьет, но кормить ее не станет, убирать за ней не будет. Как она без меня?
Долгая тишина.
— Шикальиеци… Ты беги один. Беги в Черное Урочище, хотя бы: наш отец дружил с их имачатой. Тебе здесь и впрямь оставаться опасно. Погубишь ты себя.
— А вы?
— А что мы? Ты же сам говоришь, не убьет нас Сухая Рука.
— А жить как будете?
— Ну, зачем спрашиваешь? До этого же звал бежать, не спрашивал! Просто беги! Мы справимся. Мне девушки с кухни помогают. Да и сама там смогу работать. Попрошу владыку…
— Не называй его так! — голос юноши взвился петухом и потух. — Нельзя тебе работать среди этих зверей… Нельзя мне вас оставлять. Недоносок проклятый! По рукам и ногам повязал! Хуже чем веревкой!
Глава 7
Господин Советник
— Ну, здравствуй, Сын Обезьяны!
Передо мной на дереве висел не абы кто, а господин советник! Уважаемый, можно сказать, человек… с физиономией нашкодившего ребенка.
Совет я в Излучном учредил вскоре после переезда Капибар. Но здесь сразу решил, что он не препоны мне ставить будет, как в Крыле, а помогать в управлении. Поэтому в этот Совет
