Мишель Зевако - Смертельные враги
Фауста и ее эскорт, въехав на плоскогорье, на секунду замерли, ослепленные полыхавшим солнцем.
Мчавшийся во весь опор далеко впереди всадник, казалось, спешил принцессе навстречу.
А невдалеке от себя она увидела Бюсси-Леклерка и подумала: «Бюсси-Леклерк здесь!.. Что он делает в Испании?»
Она безмолвно подала рукой знак, и Монтальте, ехавший верхом рядом с носилками, пригнулся к холке лошади, чтобы услышать:
– Кардинал, пропустите ко мне этих всадников... в том случае, разумеется, если они желают говорить со мной.
Монтальте поклонился и направился в первые ряды эскорта, на ходу отдавая приказания.
Фауста неподвижно застыла на подушках в грациозной и величественной позе, но глаза ее, словно повинуясь какой-то таинственной силе, непрерывно следил и за тем всадником на равнине, – за черной точкой, постепенно увеличивающейся.
Бюсси-Леклерк и трое из бывших Сорока Пяти остановились перед носилками и, сняв шляпы, стали ждать, когда Фауста начнет их расспрашивать. Наконец она произнесла:
– Итак, господин де Бюсси-Леклерк, вы мчались именно ко мне?
Бюсси склонился в поклоне.
Фауста оглядела его и, не выказывая ни удивления, ни волнения, спросила:
– Так что же вы хотите мне сказать?
– Я послан к вам аббатисой бенедиктинок Монмартра.
– Стало быть, Клодина де Бовилье не забыла Фаусту?
– Всякий, кто хоть раз приблизился к принцессе Фаусте, никогда не забудет ее.
Бюсси умолк, желая оценить, какое действие произведет его ответ, казавшийся ему самому весьма галантным.
Фауста невозмутимо продолжала:
– И чего же от меня хочет госпожа аббатиса?
– Сообщить вам, что Его Величество Генрих Наваррский осведомлен о малейших деталях миссии, с которой вы направляетесь к Филиппу Испанскому... Беарнец уже не первый год мечтает сесть на французский трон и подготавливает свое восшествие на престол. Сегодня он полагает, что его мечты как никогда близки к осуществлению. И именно в этот момент возникаете вы, в результате чего у него появляется грозный соперник, способный навеки разрушить все его надежды... Берегитесь, сударыня! Генрих Наваррский не отступит ни перед какой крайностью, чтобы остановить и уничтожить вас... Берегитесь! Вам объявлена война!
– Значит, с этим предупреждением вас и послала ко мне Клодина де Бовилье?
– Я уже имел честь говорить вам об этом, сударыня.
– Меня уверяли, будто король Генрих расположился лагерем в монмартрском аббатстве... Это верно?
– Совершенно точно, сударыня.
– Говорят, король легко увлекается. Клодина молода, хороша собой, и ее ранг аббатисы, по слухам, не ограждает ее от искушения.
Бюсси едва заметно улыбнулся:
– Понимаю, сударыня... И однако, аббатиса не колебалась, выбирая между королем Генрихом и вами – сами видите.
– Хорошо! – строго произнесла Фауста. – Это все, что вы имели мне сказать?
– Прошу прощения, сударыня, но госпожа де Бовилье особо порекомендовала мне нанять вам на службу несколько храбрых и преданных дворян и привезти их к вам.
– Для чего, сударь? – сказала Фауста с обескураживающим спокойствием.
– Но, сударыня... – пробормотал озадаченный Бюсси-Леклерк, – чтобы охранять вас... защищать... Разве вы не слышали: на вас готовится нападение, нападение сокрушительной силы.
– Мы находимся в Испании, где никто не осмелится выказать непочтение той, кто путешествует под покровительством короля и его великого инквизитора... Во всем же остальном кардинал Монтальте, которого вы здесь видите, будет вполне надежной защитой.
– Но, сударыня, речь идет не о короле Филиппе и не о его подданных!.. Речь идет о короле Генрихе и о его тайных агентах – а это французы, и, поверьте мне, они обращают столько же внимания на покровительство великого инквизитора, сколько Бюсси-Леклерк – на удар шпаги.
В этот момент всадник на равнине, с которого Фауста не спускала глаз почти во все время своей беседы с Леклерком, достиг горы и, продолжая свой путь по дороге, извивавшейся по склону, исчез за поворотом.
– Я полагаю, вы правы, сударь, – ответила наконец Фауста. – И посему я принимаю предложенную вами охрану и заранее одобряю условия, возможно, оговоренные вами от моего имени. Кто эти дворяне?
– Трое самых храбрых и самых бесстрашных из Сорока Пяти – те, кого называли личной гвардией короля.
И представил их одного за другим:
– Господин де Сен-Малин, господин де Шалабр, господин де Монсери.
Говорили ли что-нибудь эти имена Фаусте?.. Знала ли она о роли, которую общая молва приписывала им в трагической смерти де Гиза?.. Весьма вероятно. Но ей было известно и то, что герцог убит на честной дуэли и что смертельный удар ему был нанесен тем самым человеком, которого она обожала и ненавидела одновременно. Все остальное, по-видимому, не имело для нее значения.
И потому она с улыбкой ответила троим дворянам, склонившимся в глубоком, почтительном поклоне:
– Я постараюсь, господа, чтобы служба у принцессы Фаусты не заставила вас слишком сожалеть о службе у покойного короля Генриха III.
И обратившись к Бюсси-Леклерку, спросила:
– А вы, сударь? Вы тоже поступаете на службу к Фаусте?
Если в этом вопросе и звучала ирония, то Бюсси-Леклерк ее не уловил, настолько естественно он был произнесен.
– С вашего дозволения, сударыня, я хотел бы на некоторое время сохранить свою независимость. Тем не менее я буду иметь честь сопровождать вас ко двору короля Филиппа, где у меня самого есть дела, и до тех пор шпага Бюсси-Леклерка принадлежит вам.
В этот момент всадник появился на склоне горы. Теперь он пустил лошадь шагом и ехал не торопясь.
– Примите мою благодарность, сударь... Но, Боже мой, послушать вас, так и впрямь можно подумать, что король Генрих напустил на меня целую банду убийц.
– Сударыня, – отвечал Бюсси очень серьезно, – если бы дело обстояло именно так, я не предстал бы перед вами таким обеспокоенным, а сказал бы: «Этого дворянина (тут он указал на Монтальте) и его слуг будет вполне достаточно, чтобы защитить вас.»
– О! О! – произнесла Фауста, впрочем, очень спокойно. – Неужели король Наваррский посылает против нас целую армию?.. А ведь этот бедный монарх никак не может сыскать достаточно войска, чтобы завоевать то самое французское королевство, о котором он так мечтает.
– Будем надеяться, что и не сыщет, сударыня! Нет, на вас идет не армия!.. Это человек, один-единственный человек!.. Но тот, кто идет на вас, своим дьявольским гением превосходит целую армию. Это не человек – это молния, которая поразит вас... Это Пардальян!
– А вот и он, – холодно сказал Фауста.
– Кто?! – взревел ошарашенный Бюсси-Леклерк.