Жюльетта Бенцони - Талисман отчаянных
– Да, я хочу сказать, что девушка, которая имела все, чтобы прожить счастливую жизнь, обрекла себя на несчастье, вступив в брак с Хагенталем и…
– Вы думаете, я забыл бы об этом? Ну, так я рассказываю или нет? Я привык завершать свои истории.
– Я знаю, но…
– Что? Я имею привычку чувствовать себя на кафедре Коллеж де Франс и читать лекции?
– Нет, всем согрели тарелки, а перед вами поставили баранью ногу, которая может остыть. И сейчас настало самое время воспользоваться ножом, которым вы так яростно размахиваете.
– Нелегко делать два дела одновременно! – посетовал Лотарь.
– Об этом я и говорю, – с улыбкой согласилась Клотильда.
– Голосую за лекцию, профессор! – воскликнул Адальбер. – Передайте мне блюдо, пожалуйста, я обожаю резать баранину.
Блюдо поставили перед Адальбером, и Лотарь продолжил свое повествование.
– Так где я остановился? Да-да, конечно. Сесиль считала, что перед ней открываются ворота рая, но она ошиблась. Женившись, Карл-Август, как только она забеременела, оставил ее и стал жить, как ему нравится, то в Париже, то в Ницце. Маленький Гуго появился на свет, а поскольку его отец никогда не забывал о собственных интересах, он приложил все усилия, чтобы крестным отцом его сына стал барон Гуго, хотя между ними никогда не было ни малейшей симпатии. Дело, конечно же, не в симпатиях, барон был бездетен, и этот факт Карл-Август считал самым главным. Прекрасная возможность опустить рубин к себе в мешочек. А до тех пор он без зазрения совести расточал состояние жены, с которой, по слухам, обращался довольно плохо. Несчастная обожала его по-прежнему, и люди, щадя ее и уважая, предпочитали не касаться этой печальной темы. На «Ферме» супружеская пара бывала редко. Только в тех случаях, когда возникала необходимость навестить «Сеньорию». Маленький замок в Бургундии Карл продал, когда деньги начали иссякать. Жили они в Инсбруке. Сесиль умерла скоропостижно, Карл выказал глубокое горе, которого на самом деле не испытывал, и собрался продать «Ферму», но она принадлежала Гуго. Это было то неотчуждаемое имущество, распоряжаться которым могли только прямые наследники – женского или мужского рода – Сен-Соверов. Между тем Гуго подрастал. Сначала учился в интернате, потом стал студентом. Он почти никогда не приезжал в Инсбрук, зато на «Ферму» наведывался очень часто, где виделся со своим крестным, к которому искренне привязался. Зато его отец никогда не показывался в «Сеньории», хотя рассчитывал на нее как на наследство, будучи ближайшим родственником. Карл-Август был слишком занят, он вел весьма веселую жизнь по преимуществу во Франции, коллекционируя любовниц. Он знал, что Гуго-старший сменил национальность, но не подозревал об особенностях его завещания. Ваше появление на его горизонте, дорогой мой князь, изумило его до крайности. Вот что, в самых общих чертах, я хотел вам сказать. И надеюсь, говорил не слишком долго? – он насмешливо посмотрел на сестру.
– Сейчас я принесу горчицу, майонез и корнишоны. А баранина, наверное, остыла, – сказала в ответ сестра.
– Не сочтите мои слова нескромностью, профессор, но… – начал Адальбер.
– Если вы хотите что-то спросить, не стесняйтесь, мой друг! Главное мое желание – это заправить ваш фонарь маслом, чтобы он как можно лучше осветил странный ход событий, которые стали тревожить нашу мирную жизнь франш-контийцев после смерти старого барона Гуго. Я вас слушаю!
– Мне показалось, что у вас есть личные причины не любить Карла-Августа? Они как-то связаны с тем, что он находился в близких отношениях с госпожой Изолайн де Гранльё?
– Безусловно. Мы с Клотильдой очень дружили с госпожой Гранльё и питали к ней глубокое уважение. После смерти сына она фактически затворилась у себя в замке. Известие о ее смерти потрясло нас до глубины души.
– Считаете ли вы именно этого человека виновником ее смерти?
– Не имея никаких доказательств, я не имею права обвинять его, но голову отдам на отсечение, что именно он организовал это преступление, хотя, конечно, кинжала в руках не держал, он слишком хитер для этого. Добавлю, что и внезапная смерть бедной жалкой невестки Элеоноры тоже мне кажется подозрительной. Разрыв сердца от сильного страха. Говорят, что сердце у нее было слабым. Карл-Август в это время находился в Брюсселе. Я не могу понять, каким образом, но чувствую, что без него тут не обошлось. Однако не мои подозрения послужили причиной, по которой я прогнал его с нашего праздника. Вас интересует именно этот инцидент, не так ли?
– Признаюсь, что так. И как могло быть иначе? Вы так гостеприимны, так великодушны…
– Да наше трехсотлетие удалось! И я был так счастлив! Но появление Карла-Августа вывело меня из себя. Режий показал себя последним остолопом, когда привел этого типа к нам!
– Если позволите, продолжать буду я, – твердо заявила Клотильда. – Этот человек не так давно стал за мной ухаживать с настойчивостью, доходящей до назойливости. Он преследовал меня повсюду вопреки моему отказу его слушать. Видя это, мой брат не стал препятствовать своему гневу и выставил его за дверь в прямом смысле этого слова. Он просто дал ему пинок под зад!
– И у него хватило дерзости вернуться? – изумился Альдо.
– У таких людей на все хватает дерзости. Он счел, что, если придет со старым дураком Режием, которого мы знаем сто лет и который мухи не обидит, мы примем и его, чтобы уважить старика.
– Но не мог же Хагенталь думать, что вы примете его с распростертыми объятиями?
– Примут его или не примут – было для него не важно, он хотел воспользоваться присутствием у нас большого общества и заявить о себе как о новом владельце Гранльё. Женитьба на Мари, а она далеко не бедная невеста, позволит ему содержать замок и имение в самом блестящем виде. К тому же в таком случае мы становимся соседями. Исполнится его желание наблюдать за всем, что происходит у нас. Но я ни в коем случае этого не допущу.
– Думаю, вам не стоит так волноваться, – мягко проговорил Альдо. – Главный комиссар Ланглуа держит этого негодяя на мушке, и, думаю, Хагенталю придется с ним считаться. И с нами тоже!
После обеда все направились в гостиную пить кофе, где желающие могли заодно выпить по рюмочке и выкурить сигару. По дороге Альдо успел шепнуть Адальберу:
– Поухаживай немного за мадемуазель Клотильдой. Мне нужно поговорить с ее братом.
Адальбер слегка кивнул в знак согласия, и Альдо остановился возле Лотаря, который рассматривал бутылки, думая, какие выбрать.
– Как вы думаете, по какой причине, не говоря о том, что ваша сестра – очаровательная женщина, и вы люди не бедные, этот человек хотел войти в вашу семью? У него теперь есть три рубина, не так ли?
