Речной бог - Смит Уилбур
– За Египет! – кричали они. – За Тамоса! За Тамоса и за Египет!
Приветственные крики перекидывались с ладьи на ладью. Матросы плясали на бортах кораблей и лезли на мачты срывать вымпелы гиксосов. Сломали запоры на трюмах и раздавали друг другу луки и мечи.
Потом хлынули на берег. Вытаскивали гиксосов из кабаков и рубили их на мелкие кусочки так, что из придорожных канав в Нил потекла красная жижа. Побежали по улицам города к казармам и там напали на городскую стражу.
– За Египет и Тамоса! – кричали они.
Некоторые командиры гиксосов сумели собрать своих людей и некоторое время держались в окружении этого сброда. Потом Крат и Мемнон вышли на берег со своими бывалыми воинами, и через два часа город был у нас в руках.
Гиксосы бросили большую часть своих колесниц, но около половины отряда спаслось через восточные ворота, и теперь они скакали по насыпи, соединявшей город с сухой каменистой пустыней.
Я сошел на берег и побежал по знакомым переулкам к северной башне на стенах города. Я знал, что оттуда лучше всего виден город и окружающие равнины. С горечью смотрел я на бегство отряда колесниц. С каждым из убежавших придется сражаться, а мне нужны были лошади. Я уже хотел отвернуться и посмотреть на город, когда увидел маленький столбик пыли у южных холмов.
Я загородил глаза от солнца и пригляделся. Сердце мое забилось быстрее от радости. Столбик пыли быстро приближался. Я разглядел темные силуэты под ним.
– Клянусь Гором! Это Ремрем! – с восхищением прошептал я. Старый воин сумел невероятно быстро провести отряд колесниц по тяжелой дороге через каменистую пустыню. Мы расстались с ним всего два дня назад.
С профессиональной гордостью я увидел, как первый отряд, двигавшийся колонной по четыре колесницы, начал выстраиваться в боевой порядок. Мы с Гуи хорошо обучили их. Они превосходно выполнили построение, и теперь Ремрем мчался во фланг гиксосов. Половина вражеских колесниц еще не спустилась с насыпи. Командир отряда врага, казалось, не заметил атаки боевых колесниц, и фланг его остался без защиты. Похоже, все время оглядывался назад.
В последний момент он попытался развернуть отряд и грудь к груди встретить Ремрема, но было поздно. Лучше бы попытался бежать. Колесницы Ремрема могучей волной хлынули на гиксосов и смели отряд врага, как половодье Нила смывает мусор с его берегов. Я наблюдал за боем, пока не убедился, что Ремрем поймал большую часть лошадей гиксосов, и только тогда вздохнул с облегчением и повернулся к городу.
Горожане обезумели от радости. Люди плясали на улицах и размахивали первыми попавшимися тряпками синего цвета. Синий цвет – цвет фараона Тамоса. Женщины вплетали в волосы синие ленты, а мужчины надевали синие пояса и повязывали синие браслеты на запястья.
Кое-где еще продолжался бой, но постепенно последних гиксосов перерезали или стащили со зданий, которые они пытались защищать. Только в казарме несколько сотен воинов заперлось изнутри. Их пришлось поджечь. Я слышал вопли горящих людей, и скоро запах жженого мяса донесся до меня. Казалось, где-то жарят свинину.
Разумеется, в городе начались грабежи, и некоторые еще державшиеся на ногах горожане стали врываться в кабаки и винные лавки и вытаскивать прямо на улицы кувшины с вином. Когда случайно кувшин с вином проливали, люди становились на четвереньки и лакали из луж, как собаки.
Внизу трое мужчин погнались за девушкой по переулку. Когда они поймали ее, бросили на землю и сорвали юбку. Двое прижали к земле плечи, а третий оседлал. Я не стал смотреть, чем это кончится.
Как только Мемнон и Крат уничтожили последние очаги сопротивления гиксосов, они стали наводить порядок в городе. Отряды дисциплинированных войск трусцой бегали по улицам и древками боевых копий, как дубинами, приводили в чувство пьяных и бредящих горожан.
Мемнон приказал повесить на месте преступления горстку пойманных мародеров, грабивших дома и насиловавших женщин, а затем их трупы прибили ногами кверху у городских ворот. К наступлению ночи в городе восстановился порядок, и приличные люди снова могли без опаски ходить по улицам.
Мемнон разместился во дворце фараона Мамоса, который был когда-то нашим домом на Элефантине. Как только я ступил на берег острова, то поспешил в наши старые покои в гареме.
Комнаты были по-прежнему роскошно обставлены и избежали разграбления. Человек, который занимал их, с уважением отнесся к моим фрескам. Водный садик весь зарос великолепными растениями, а пруды были полны рыбы и лотосов. Египетский садовник сказал, что здесь жил командир отряда стражи гиксосов. Он восхищался образом жизни египтян и пытался подражать нам. Я благодарен ему за это.
За несколько дней я привел покои и сад в необходимое состояние, и теперь они снова могли принять мою госпожу. После этого я отправился к Мемнону за разрешением привезти царицу домой.
Царь был поглощен заботами по управлению царством. Тысячи разных проблем требовали решения, но он оставил их на некоторое время и обнял меня:
– Все идет хорошо, Тата.
– Со счастливым возвращением, ваше величество, – ответил я. – Но у нас еще столько дел.
– По моему царскому повелению, когда мы с тобой будем оставаться наедине, как сейчас, ты будешь по-прежнему называть меня Мем, – улыбнулся он мне. – Однако ты прав, дел у нас очень много, а времени – мало. Скоро Салит со своим войском направится сюда из дельты. Мы победили в первой маленькой стычке. Нас еще ожидают великие сражения.
– Мем, мне хотелось бы выполнить одну обязанность, которая доставит мне огромную радость. Я приготовил покои для царицы-матери. Могу ли я отправиться вверх по реке и привезти ее домой, в Элефантину? Царица так давно ожидала мгновения, когда она снова ступит на землю Египта!
– Отправляйся немедленно, Тата. И привези с собой также царицу Масару.
Вода в реке еще стояла высоко, а дорога по пустыне была слишком трудна. Около сотни рабов несли носилки двух цариц по узким тропам вдоль берега Нила через ущелье порога и дальше по долине.
Это не было совпадением, когда первым египетским зданием, встретившимся нам на пути, оказался маленький храм. Я специально выбрал эту дорогу.
– Что это за святилище, Таита? – спросила госпожа, отодвинув занавеску на носилках.
– Это храм бога Ак Гора, госпожа. Не желаешь ли ты помолиться здесь?
– Благодарю тебя, – прошептала Лостра. Она поняла, что я задумал. Я помог ей сойти с носилок, и, тяжело опираясь на мою руку, госпожа вошла со мной в прохладные сумерки каменного храма.
Мы молились вместе, и я был уверен, что Тан слышит голоса двух людей, которые любили его больше всех на этом свете. Прежде чем покинуть храм, госпожа приказала отдать жрецам все золото, которое было у нас с собой, и обещала прислать еще на содержание и украшение святилища.
Силы ее иссякли, когда мы наконец добрались до дворца на Элефантине. С каждым днем существо в утробе становилось все больше, высасывая силы из тела. Я уложил госпожу на ложе в беседке в водяном садике. Она закрыла глаза и некоторое время лежала молча. Потом открыла их и нежно улыбнулась мне:
– Когда-то мы были здесь счастливы. Но увижу ли я Фивы до своей смерти?
Я не смог ответить ей. Что толку давать обещания, которые не мне придется выполнять.
– Если я умру раньше, обещаешь ли ты отвезти меня туда и построить мне гробницу в холмах, откуда мне будут видны прекрасные Фивы?
– От всей души обещаю тебе выполнить это.
В последующие дни мы с Атоном восстановили старую сеть шпионов и осведомителей в Верхнем царстве. Многие из тех, кто работал на нас раньше, умерли, но многие еще живы. Обещанием золота и патриотическими речами мы смогли завербовать более молодых осведомителей в каждом городе и в каждой деревушке Египта.
Очень скоро у нас появились шпионы во дворце сатрапа-гиксоса в Фивах и в других городах к северу до самой дельты и Нижнего царства. От них мы узнали, где размещаются отряды гиксосов и каково их боевое снаряжение, куда и каким образом они отправляются. Мы узнали о численности врага, об именах и грешках его командиров. Получили точные сведения о количестве боевых ладей и колесниц. Как только воды Нила начнут спадать, мы сможем проследить за продвижением на юг и на Фивы огромного войска и армады боевых колесниц царя Салита.
