Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3
– Поедем! – обрадовался Портос. – Милый мой д’Артаньян!
Но Арамис перебил его.
– Вы с ума сошли! – вскричал он. – Кто поручится, что тут нет ловушки?
– Со стороны другого короля? – таинственно зашептал Портос.
– Одним словом, ловушка! Этим все сказано, друг мой.
– Это возможно; но что делать? Если д’Артаньян приглашает нас, то нам все же…
– Кто вам сказал, что это действительно д’Артаньян?
– А, в таком случае… но ведь его почерк…
– Почерк можно подделать. И его почерк подделали; посмотрите, как дрожала рука писавшего.
– Вы и на этот раз правы; но пока мы решительно ничего не знаем.
Арамис промолчал.
– Правда, – заметил добродушный Портос, – мы, в сущности, и не нуждаемся в том, чтобы знать.
– Что прикажете делать? – спросил Ионатан.
– Ты вернешься к этому капитану и скажешь ему, что мы просим его лично приехать на остров.
– Понимаю, – сказал Портос.
– Слушаю, монсеньор, – отвечал Ионатан. – Но если капитан откажется отправиться на Бель-Иль?
– Если он откажется, то поскольку у нас есть пушки, мы пустим их в дело.
– Против д’Артаньяна?
– Если это д’Артаньян, Портос, он приедет. Отправляйся, Ионатан, отправляйся.
– Черт возьми! Я ничего не понимаю, – пробормотал Портос.
– Сейчас вы поймете все, решительнр все, мой дорогой; время для этого наступило. Садитесь на этот лафет, превратитесь в слух и внимательно следите за моими словами.
– О, я слушаю, черт возьми! Не сомневайтесь!
– Могу ли я, монсеньор, ехать? – прокричал Ионатан.
– Поезжай и возвращайся с ответом! Пропустите шлюпку, эй, кто там!
Шлюпка отчалила и направились к кораблю.
Арамис взял Портоса за руку и приступил к объяснениям.
XXIV. Объяснения Арамиса
– Я должен рассказать вам, друг Портос, нечто такое, что, по всей вероятности, повергнет вас в изумление, но вместе с тем и осведомит вас обо всем.
– О, мне нравится, когда что-нибудь изумляет меня, – благожелательно ответил Портос, – не стесняйтесь со мною, пожалуйста. Я нечувствителен к душевным волнениям. Итак, не останавливайтесь ни перед чем, говорите!
– Это трудно, Портос… очень трудно, ибо – предупреждаю еще раз – мне предстоит рассказать вам странные, очень странные вещи… нечто в высшей степени необычное.
– О, вы говорите так хорошо, друг мой, что я готов слушать вас целыми днями. Итак, говорите, прошу вас… или вот что пришло мне в голову: чтобы облегчить вашу задачу и помочь вам рассказать эти странные вещи, я буду задавать вам вопросы.
– Хорошо.
– Ради чего мы собираемся драться?
– Если вы будете задавать вопросы подобного рода, Портос, то вы нисколько не облегчите моей задачи и, спрашивая меня таким образом, не облегчите моей обязанности открыться пред вами во всем. Напротив, в этом и заключается мой гордиев узел. Его нужно перерубить одним махом. Знаете ли, друг мой, имея дело с таким добрым, великодушным и преданным человеком, как вы, необходимо и ради себя самого, и ради него храбро приступить к исповеди. Я вас обманул, достойный мой друг.
– Вы меня обманули?
– Бог мой, да, обманул.
– Это было сделано ради моего блага?
– По крайней мере мне так казалось, Портос. Я искренне верил в это.
– В таком случае, – улыбнулся славный владелец поместья Брасье, – в таком случае вы оказали мне большую услугу, и я приношу вам свою благодарность; ведь если бы вы не обманули меня, я бы и сам мог ошибиться. Но в чем, однако, вы обманули меня?
– Я служил узурпатору, против которого Людовик Четырнадцатый в данный момент бросает все свои силы.
– Узурпатор, – сказал Портос, почесывая в недоумении лоб, – это… Я не очень-то хорошо понимаю.
– Это один из двух королей, которые оспаривают друг у друга корону Франции.
– Отлично… Значит, вы служили тому, кто не Людовик Четырнадцатый?
– Вы сразу поняли истинное положение дел.
– Из этого следует…
– Из этого следует, что мы с вами мятежники, мой бедный дорогой друг.
– Черт, черт!.. – воскликнул пораженный Портос.
– О, будьте спокойны, Портос, мы еще найдем способ спастись, поверьте.
– Не это меня беспокоит. Меня волнует, что слово «мятежник» – скверное слово.
– Увы!..
– Значит, и герцогский титул, который мне обещали…
– Его жаловал вам узурпатор.
– Это совсем не то, Арамис, – величественно произнес Портос.
– Друг мой, если б это зависело от меня, вы стали бы принцем.
Портос принялся меланхолически покусывать ногти.
– Обманув меня, – заговорил он, – вы поступили нехорошо, Арамис, потому что на это герцогство я очень рассчитывал. О, я серьезно рассчитывал на него, зная вас за человека, умеющего держать свое слово.
– Бедный Портос! Простите меня, умоляю вас.
– Значит, – настойчиво продолжал Портос, не ответив на смиренные мольбы епископа ваннского, – значит, я рассорился с Людовиком Четырнадцатым?
– Я все улажу, дорогой друг, улажу. Я все возьму на себя.
– Арамис!..
– Нет, нет, Портос, заклинаю вас, позвольте мне действовать. Не нужно бессмысленного великодушия, не нужно неуместного самопожертвования! Вы ничего не знали о моих планах. Вы ничего не делали ради себя самого. Я – дело другое. Я зачинщик этого заговора. Мне потребовался мой неразлучный товарищ; я вас позвал, и вы явились на зов, памятуя о нашем старом девизе: «Все за одного, один за всех». Мое преступление, Портос, состояло в том, что я поступил как отъявленный эгоист.
– Вот слово, которое мне по сердцу, – перебил его Портос, – и раз вы действовали исключительно в своих интересах, я никак не могу сердиться на вас. Ведь это вполне естественно!
И с этими словами Портос пожал руку старого друга. Столкнувшись с таким бесхитростным душевным величием, Арамис почувствовал себя ничтожным пигмеем; второй уже раз приходилось ему отступать перед неодолимой мощью сердца, которое гораздо могущественнее, чем самый блестящий ум. Безмолвным и крепким пожатием ответил он своему верному другу.
– А теперь, – попросил Портос, – когда мы до конца объяснились, теперь, когда я окончательно отдал себе отчет в нашем положении относительно короля Людовика, я думаю, что вам следует объяснить мне политическую интригу, жертвами которой мы стали, потому что я вижу, что под этим кроется политическая интрига.
– Все относящиеся сюда обстоятельства вам подробно разъяснит д’Артаньян, который сейчас прибудет. Простите меня, но я так измучен страданием, так озабочен, что мне нужно все мое присутствие духа, весь мой разум, чтобы исправить тот ложный шаг, который я так неосторожно заставил вас сделать; итак, наше положение определилось, оно совершенно ясно. Отныне у короля Людовика Четырнадцатого существует лишь один-единственный враг, и этот враг – я. Я сделал вас своим пленником, и вы следовали за мной по пятам. Сегодня я отпускаю вас на свободу, и вы летите к своему властелину. Как видите, Портос, во всем этом нет ни малейшей трудности.
