Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк
Каково бы ни было влияние древнегреческого летописца на китайско-американские отношения, гимн либеральной демократии, содержащийся в надгробной речи, восхищает англосаксонских читателей с тех самых пор, как его перевел политический философ Томас Гоббс (1588–1679). И британцы в годы расцвета своей империи, и американские стратеги в разгар холодной войны находили у Фукидида своего рода манифест либерального империализма, описывающий государство демократическое, плюралистическое и правовое во внутренних делах, но готовое к решительным и беспощадным действиям вовне. Это породило обширнейшую литературу, посвященную Фукидиду и интерпретациям его труда. Центром широкомасштабных исследований такой литературы является Бристольский университет.
Огромный корпус ученых комментариев породил и чудовищный сексизм одного из пассажей надгробной речи, а также та закулисная роль, которую, возможно, играла любовница Перикла Аспасия. Ведущее положение среди исследователей, пытающихся выяснить, какой была настоящая Аспасия, занимает антиковед Бетани Хьюз, также известная как талантливый популяризатор классических преданий.
Выдающимся исследователем и периодическим возмутителем спокойствия в области интерпретации афинской демократии и ее достоинств (в том числе ее жизнестойкости в военное время) является профессор Стэнфордского университета Джосайя Обер. Он придерживается той точки зрения, что Афины, как и современные демократии, черпали свои силы из шумных плюралистических дебатов, дававших истине возможность восторжествовать над ложью. В сотрудничестве с коллегой Федерикой Каругати он разработал концепцию, согласно которой потрясения, вызванные афинским мором, привели не к гибели, а к преобразованию демократической системы города: в некоторых отношениях, утверждают они, демократия IV в. с ее судебными ограничениями полномочий Народного собрания была более совершенной, чем предшествовавшая ей система Перикла.
Моим собственным размышлениям о выступлении Перикла способствовали многократные посещения кладбища Керамика, некоторые из них прошли под руководством выдающегося профессионального экскурсовода Марии Фотуху. Двумя археологами, которые поделились с Евфросинией Доксиадис своими соображениями относительно местоположения могилы Перикла, были Стефанос Куманудис и Спирос Яковидис.
Мой личный маршрут по этой огромной области знаний проходил, в частности, через следующие работы:
Adamson Peter. Why is Aspasia a Woman? Reflections on Plato’s Menexenus // Höfele Andreas, Kellner Beate (hg.). Natur – Geschlecht – Politik. Paderborn: Wilhelm Fink Verlag, 2020. P. 69–79;
Allison Graham. Destined for War: Can America and China Escape the Thucydides Trap? N. Y.: Houghton Mifflin Harcourt, 2017. (Грэхам Аллисон. Обречены воевать / Пер. с англ. В. Желнинова. М.: АСТ, 2019);
Carugati Federica, Weingast Barry. Rethinking Mass and Elite: Decision-Making in the Athenian Law-Courts // Canevaro Mirko et al. (ed.). Ancient Greek History and Contemporary Social Science. Edinburgh University Press, 2018. Р. 57–183;
Hall Edith The Greatest Speech of All Time. Gresham College, March 2019. (Лекция, прочитанная в Грешем-колледже в марте 2019 г.). См. https://www.gresham.ac.uk/lectures-and-events/pericles-funeral-oration-cemetery
Hughes Bettany. The Hemlock Cup: Socrates, Athens and the Search for the Good Life. L.: Vintage Books, 2011 (особенно глава 17 об Аспасии);
Lee Christine and Morley Neville (eds). Handbook to the Reception of Thucydides. New Jersey: John Wiley and Sons, 2014;
Ober Josiah. Democracy and Knowledge: Innovation and Learning in Classical Athens. Princeton University Press, 2014;
Roberts Jennifer T. The Plague of War: Athens, Sparta and the Struggle for Ancient Greece. N. Y.: Oxford University Press, 2017.
5. Яркие сумерки
«Пир», написанный Платоном где-то после 385 г. до н. э., – это сравнительно короткий и чрезвычайно увлекательный текст, который во многих отношениях говорит сам за себя. Он не может быть ни дословным, ни даже приблизительно точным воспроизведением произошедшей на самом деле беседы, но дает захватывающее, убедительное изображение сцены, в которой распущенность нравов и вычурный флирт чередуются с проблесками глубокой мудрости.
Одна из головоломок, над которой бьются исследователи «Пира», касается происхождения таинственной женской фигуры Диотимы, которую Сократ представляет тайным источником мистических знаний. Было убедительно показано (например, в статье Нэнси Эванс), что она связана с Деметрой, богиней плодородия, которой поклонялись в Элевсине и которая также служила проводником в альтернативные сферы реальности и посредницей в отношениях с ними.
Археология на удивление мало помогает восстановить описанную в «Пире» домашнюю обстановку: жилой дом, найденный в 1966 г. на улице Менандра (ставшей теперь довольно модной частью центра Афин), – один из очень немногих примеров известных остатков частных жилищ классической эпохи. Множество домов было найдено во время строительства афинского метрополитена и Музея Акрополя, но они по большей части относятся к более поздним периодам. Поэтому основным источником информации о жизни и развлечениях в классических Афинах остаются росписи на сосудах. Мне открыли глаза на богатство этого материала доктор Кристина Аврондиаки из Национального археологического музея и доктор Тед Папакостас, неудержимый распространитель классических знаний, использующий для этой деятельности социальные сети и высокотехнологическую графику.
Жизнеописание Алкивиада, созданное Плутархом, – одна из увлекательных, насыщенных информацией и уверенно написанных кратких биографий этого автора. Ее материал, особенно если сопоставлять его с тем, что пишет Фукидид, позволяет составить сравнительно полный образ этого беспокойного, талантливого и самовлюбленного персонажа, блиставшего в Афинах в последние годы V в. до н. э.
У Фукидида Алкивиад появляется на сцене (см. книгу V, главу 43 и далее) в 420 г. до н. э. в качестве предводителя партии войны, который хочет, исходя из корыстных соображений, настроить Аргос против Спарты и нарушить мир с этим городом. Далее, в книге VI, Фукидид приводит великолепно подробное описание сицилийской экспедиции, в том числе дебатов, предшествовавших отправке эскадры, а также таинственного осквернения герм и других святотатств, в которых обвиняли Алкивиада. Он рассматривает все повороты хода войны вплоть до олигархического переворота 411 г., на котором его повествование внезапно прекращается. Хотя сам Фукидид дожил приблизительно до 400 г. до н. э., такой обрыв его рассказа заставляет предположить, что он либо умер, либо лишился возможности завершить выполнение той задачи, которая была сформулирована в первых строках его труда: составить на благо грядущих поколений летопись самой важной войны в истории человечества.
Повествование о событиях после 411 г. продолжает «Греческая история», одно из сочинений Ксенофонта[227]. Этому непоседливому военачальнику со склонностью к литературному творчеству благодарны за простой стиль его прозы многие поколения изучающих греческий язык. Хотя у него нет интеллектуальной изощренности Фукидида, его рассказ о последовательности несчастий, постигших Афины, впечатляет своей объективностью. Считается возможным, что Ксенофонт редактировал по меньшей мере последнюю часть труда Фукидида; это объяснило бы тот аккуратный хронологический переход, который существует между их историями.
«Греческая история» повествует о междоусобных греческих войнах с 411 по 362 г. до н. э. По-видимому, первые два раздела, или «книги», были написаны, когда Ксенофонт жил в Афинах, а оставшиеся пять – когда он уже был в изгнании в Спарте. Во второй книге он рассказывает о
