Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами
Так прошла ночь, а к вечеру следующего дня они прибыли в Цинциннати. На протяжении всей поездки они почти не разговаривали и в основном занимались чтением.
В Цинциннати Ральф привел Элизу в гостиницу, велел принести ей в номер прохладительные напитки. Потом запер ее на ключ. Из окна собственного номера он осмотрел окрестности; не заметив ничего подозрительного, он улегся спать и проспал до утра.
Элиза не сомкнула глаз. Она подошла к окну и открыла створки. В этот миг в комнату влетел камень. Он был завернут в бумагу, оказавшуюся запиской. Прочитав ее, она вздрогнула от неожиданности. Вот что там было написано:
«Не беспокойтесь, мисс Бюхтинг! Ваши друзья рядом. Нужно только проявлять осторожность, потому что Ваш спутник способен на все.
Юстус».Увидев подпись, Элиза мгновенно вспомнила красивого, сильного негра, которого увели в Ричмонд с плантации «Либерти» головорезы Стонтона, а впоследствии освободил Дантес. Она знала, что он человек осмотрительный, а главное — бесконечно преданный ее семье, и это вселяло в ее душу уверенность в скором избавлении от ненавистного похитителя.
III. ПИСЬМО
Письмо, отправленное Элизой своей подруге, Жанетте Коризон:
«Цинциннати, 19 июля 1863 года
Дорогая моя Жанетта! Вчера я больше не могла писать. Может быть, это и к лучшему. В голове я еще нередко ощущаю тяжесть, а в глазах словно пляшут какие-то тени. Даже сегодня я не в силах ехать, иначе вместо моего письма ты воочию увидела бы меня. Как я благодарна тебе за неусыпное дежурство возле моего отца! Теперь я совершенно спокойна за него, словно он находится под защитой ангела-хранителя! А сейчас попробую рассказать тебе, что случилось со мной дальше. Матушка прилегла рядом со мной на софе. Она постепенно начинает оправляться от тяжелых ударов, постигших нашу семью. Думаю, она сегодня тоже была бы не в силах ехать…
Итак, я знала, что Юстус недалеко от меня, и ничего больше. Откуда ему стало известно, что со мной случилось, каким образом весть о том, где я нахожусь, вообще дошла до Нью-Йорка — все это по-прежнему оставалось для меня загадкой. Однако я знала Юстуса как кристально честного человека, беззаветно преданного нашей семье, поэтому мысль о том, что он рядом, принесла мне некоторое успокоение. Правда, когда мы, как я написала тебе в конце вчерашнего письма, добрались до лагеря южан-ополченцев, который этот ненавистный мне Петтоу давно обнаружил, я потеряла всякую надежду избавиться с помощью Юстуса от власти капитана. Я понимала, что оказалась в полной от него зависимости. Побег стал невозможным, и я не видела иного способа вновь обрести свободу, кроме применения моими сторонниками насилия, отчего меня бросало в дрожь. Одолеваемая этими невеселыми мыслями, я сидела на повозке и машинально разглядывала лагерь. Капитан слез с повозки и о чем-то разговаривал с человеком, которого я приняла за командира ополченцев. Ральф называл его капитаном Джексоном.
Тут я заметила, что люди Джексона подняли головы, услышала за своей спиной топот копыт и уже в следующее мгновение увидела рядом с собой… Юстуса Уайта.
«Скорее ко мне, мисс Бюхтинг! — крикнул он. — Не раздумывайте ни секунды, иначе вы пропали!» С этими словами он протянул ко мне руки, подхватил меня с повозки и, усадив на свою лошадь, умчал прочь.
Я была словно во сне. Весь день мне не давала покоя мысль, как мне бежать или что предпримут близкие мне люди для моего освобождения. Эти заботы и ночью не давали мне сомкнуть глаз. И вот теперь я оказалась рядом с другом, на бешено скачущей лошади! Я закрыла глаза. До меня доносились яростные крики ополченцев, гром выстрелов. Необычный свист, который я несколько раз слышала прямо у своего уха, не оставлял никаких сомнений, что целились то ли в меня, то ли в Юстуса. Впрочем, нам хватило минуты, чтобы пули преследователей перестали угрожать нам.
— Они скачут за нами! — прошептал Юстус. — Но не будем терять мужества! Мы ускользнем от них!
Его черное как смоль лицо выдавало необычайное волнение и непоколебимую решимость. Наконец оглянулась и я. От того, что я увидела, у меня внутри все оборвалось… За нами на быстрых как ветер лошадях гнались шестеро всадников. Стало ясно, что нам не уйти. Хотя мы скакали на сильной, выносливой лошади моего друга — отныне я буду называть его своим другом! — я заметила, что у наших преследователей резвые чистокровные кони, которые непременно догонят нас.
— Нам нужно укрыться в пещере! — сказал Юстус, словно прочитав мои мысли.
Прежде чем до меня дошел смысл его слов, я заметила справа большой, поросший лесом холм. Мы стрелой промчались мимо. Выстрел, раздавшийся за нашей спиной, дал нам понять, что преследователи явно нас догоняют.
— У нас нет другого убежища, мисс Бюхтинг! — сказал Юстус. — А пещера укроет нас до тех пор, пока не подоспеют друзья.
Он придержал лошадь. Мы находились прямо напротив скалы, в которой зияло отверстие, напоминавшее вход в подземелье. Юстус снял меня с лошади и, сделав несколько шагов со мной на руках, очутился у самого входа в пещеру.
— Это Мамонтова пещера, мисс Бюхтинг! — сказал Юстус. — Держитесь позади меня! — посоветовал он, когда мы медленно вступили под своды пещеры. — Я хорошо знаю дорогу. Мы, негры, довольно часто скрывались здесь от преследований, и мне знаком тут каждый уголок. Мы сможем оставаться здесь до тех пор, пока сюда не доберутся мистер Дантес с мистером Ричардом и не освободят нас.
Едва он произнес последнее слово, как мы услышали ужасный грохот, похожий на удар грома. Впрочем, таких сильных ударов мне ни разу в жизни слышать не приходилось; он отразился от стен пещеры тысячекратным эхом. Мне показалось, окружавшие нас стены подземного убежища непременно рухнут, и я вцепилась в руку моего провожатого.
— Не бойтесь, мисс Бюхтинг! — успокоил меня Юстус. — Это стреляют у нас за спиной. Конечно, нас будут преследовать — к этому нужно быть готовым, но я знаю местечко, куда никому не попасть. А без факелов им не сделать и сотни шагов. Но пока они раздобудут и зажгут факелы, мы будем уже далеко. Если же поблизости от меня окажется капитан Петтоу — что ж, у меня при себе неплохое ружье и несколько револьверов! Только ни в коем случае не отпускайте мою руку — ведь я здесь как дома!
Тебе известно, дорогая Жанетта, что я не выношу пещер. Помнишь, когда нам довелось быть в Цинциннати, мы обе отказались осматривать эту Мамонтову пещеру — ту самую, где мы с Юстусом сейчас очутились. Я уверена, что это не страх — просто больше всего я люблю природу под голубым Божьим небом. Мы прошли примерно с четверть часа, когда Юстус попросил меня остановиться. Сперва он несколько минут прислушивался, а когда мы не заметили позади себя ничего подозрительного, он зажег свечу, которую прихватил с собой. Никогда не забуду, что я почувствовала, увидев озаренные слабым светом каменные стены, которые нас окружали, а за ними — непроглядную темень, уже в нескольких шагах поглощавшую без остатка скудный огонек маленькой свечки! С ужасом вглядывалась я в бездну, окружавшую меня, как мне представлялось, со всех сторон. Каждый шаг страшил меня: мне казалось, что я вот-вот оступлюсь и рухну в никуда. Я чувствовала себя заживо погребенной.
