Георг Борн - Бледная графиня
– Нами было произведено нечто вроде предварительного следствия, – начал Шмидт. – Выяснилось, что мы имеем дело с явным преступлением. Правда, пока не ясно, кто преступник. И для того, чтобы найти его, мы и обращаемся к вам с просьбой сообщить нам все, что вам известно касательно этого дела. Нередко незначительная деталь, пустое, на первый взгляд, обстоятельство ведут к разгадке.
– Продолжайте, сударь. Я со своей стороны постараюсь рассказать вам все, что об этом знаю, – сказала графиня.
– Опытный химик господин Польман сообщит нам о результатах проведенных им анализов. – Шмидт сделал жест в сторону ученого.
Но едва Польман начал свой рассказ, как графиня взволновалась и нервно попросила:
– Прошу вас пощадить меня и избавить от этих ужасных описаний. Скажите мне коротко лишь о результатах.
– Результатом же было открытие того факта, что яд наличествовал не только в трупе графа, но и в трупе графини, – сказал химик.
Видно было, что слова эти не оставили графиню равнодушной.
– Так, значит, это правда? Яд! – прошептала она. – Поистине, вы приехали с ужасным известием.
– Да, теперь вполне доказано, что граф и графиня умерли от яда, – подтвердил прокурор.
В первое мгновение Камилла была действительно ошарашена и напугана известием, которое грозило ей страшной опасностью, но она быстро овладела собой и в следующее мгновение была уже по-прежнему холодна и спокойна.
– Это все, конечно, ужасно, господа, – сказала она, – но я отчасти уже готова ко всему. Вы только подтверждаете мои предположения, которые давно, сразу же после смерти графа, возникли у меня. До сих пор я молчала из уважения к дорогому покойнику, но сейчас я вынуждена рассказать вам о своих подозрениях.
– Говорите, графиня, – попросил Шмидт.
– Позвольте сознаться вам в том, что бросилось мне в глаза еще при жизни мужа, – сказала графиня. – Когда я еще жила у моей дорогой подруги, покойной Анны, поведение графа иногда казалось мне странным: после его посещений больной графини ей делалось хуже. После смерти графини Анны я, как и обещала ей, связала свою судьбу с графом. И первое, что поразило меня в нашей совместной жизни – это его какая-то, как мне тогда показалось, болезненная недоверчивость ко мне: он никогда не впускал меня в свой кабинет. Однажды я не захотела выпить вина, налитого мне супругом, но он принудил, и ночью я почувствовала себя очень дурно. Тогда я стала наблюдать за графом и нашла, что время от времени, по известным дням, он был мрачен и расстроен. Я убеждена, что он принимал яд. У меня нет доказательств, однако я уверена, что были дни, когда граф чувствовал непреодолимое желание давать яд себе и другим.
– Такие случаи бывают, – согласился прокурор.
– Мой муж умер так же, как и его первая супруга, моя приятельница, – продолжала графиня. – Не стану описывать, что я выстрадала за это время. Доктора не могли победить болезнь, и теперь оказывается, мои предчувствия были справедливы: яд, и в самом деле, был причиною смерти обоих.
– Ваше показание очень важно, и мы очень благодарны за него, графиня, – сказал Шмидт. – Для меня непонятно только одно обстоятельство, мимо которого проходит ваше объяснение. Я говорю о том, что в трупах графа, графини и лесничего Милоша найден один и тот же яд.
– Стрихнин, – уточнил Польман.
– В самом деле, во всех трех трупах один и тот же яд – не странно ли? – согласился прокурор.
– Для меня это тоже необъяснимо, господа, – пожала плечами графиня. – Может быть, в замке этот яд для чего-то использовался?..
– Возможно, – согласился прокурор.
– Это надо проверить, – сказал стряпчий. – Допустим, граф отравил себя и графиню в припадках умственного расстройства. Тогда надо допустить, что оставшийся после смерти графа яд мог каким-то образом попасть в пищу, которую ел перед смертью Милош.
– На это я вам не могу ничего сказать. Могу только надеяться, что ваше расследование найдет ответы на все вопросы, касающиеся трех таинственных смертей. Единственное, что я могу предложить, – произвести в замке обыск. Тем более что мне самой поскорее хочется узнать истину.
– Ваше желание понятно, графиня, и мы поспешим воспользоваться вашим любезным приглашением, – сказал прокурор. – Очень может быть, что обыск выведет нас на истинный путь, который вообще нелегко найти в подобных случаях.
– Начните с моих комнат, господа, – сказала графиня и встала.
– Здесь мы меньше всего ожидаем что-либо найти, – возразил Шмидт. – Куда отсюда можно пройти, графиня? – спросил стряпчий, указывая на дверь в передней, напротив двери на половину графини.
– В покои моего умершего супруга.
– В таком случае начнем с них, – решил Шмидт.
– Как вам угодно, господа, – пожала плечами графиня и приказала: – Макс, откройте все двери в комнатах покойного графа… Здесь все осталось так, как было при графе.
– Тем лучше, – вполголоса сказал прокурор.
Все отправились на половину покойного графа, и начался тщательный обыск.
Вплоть до графского кабинета ничего интересного обнаружено не было. Наконец приступили к осмотру его письменного стола. Тщательно проверили все ящики. Но и в них не оказалось ничего подозрительного.
Вдруг Шмидт заметил потайной ящик. С помощью графини его удалось быстро открыть.
– Что это тут такое? – Шмидт передал химику Польману лежавший в ящике довольно большой пакет с порошком.
– Стрихнин, – сразу же определил химик.
– Вот и подтверждение показаний графини, – сказал Шмидт. – Но продолжим обыск.
Был осмотрен весь замок, опрошена прислуга, но не открылось ничего, что могло бы прояснить дело.
Графиня от начала и до конца присутствовала при обыске, словно желала доказать, как сильно она заинтересована в раскрытии истины. Она отлично понимала, кому обязана этим обыском, хотя на нее лично пока еще не пало подозрение. Камилла понимала, что тот, кто стоит за этими чиновниками, не очень-то будет доволен результатами обыска, которые отводили от нее всякое подозрение, но она не знала, какими другими доказательствами он располагает, и потому ощущала растущий страх.
Наконец все трое уехали, увозя пакет со стрихнином, подтверждающий версию графини и отводящий от нее подозрение. Камилла смогла вздохнуть спокойно. Теперь только один Гаген мог погубить ее. Графиня чувствовала, что ее судьба в его руках, но от него у нее имелось противоядие, поэтому она без страха смотрела в будущее.
XVIII. САМОУБИЙЦА
Как ни ловки и осторожны были поступки графини Варбург, существовали все-таки некоторые незначительные побочные обстоятельства, которые при определенных условиях могли приобрести первостепенное значение.
