Краткая история премии Г. Токсичный роман - Павел Антипов

После вручения на выходе стояла торжественная Щепаньская и произносила: «Приглашаем-приглашаем», – указывая в какую-то даль за лестницу. Оказалось, и в этот раз посольство решило не обойтись без фуршета. Только был он какой-то, ммм… ну, если вспоминать обилие королевских креветок и мясных блюд после второй церемонии, то тут было немного сока, чуть-чуть вина и конфеты «Ptasie Mleczko». Думаю, на языке дипломатии это означало, как вы нас заебали с этим Гедройцем, горите в аду.

На следующий день в интервью Казько рассказал, что потратит премию на могилы родственников.

Глава 5. Вручение 2016

Власть меняется: Эльжбета I Vs Эльжбета II – Посольство хочет уменьшить размер премии – Навязанное жюри – Сроки затягиваются – Банк отказывается от выплаты премии – Банк соглашается выплатить 5000 – Журналистское расследование Іны Студзінской и к чему оно привело (ни к чему) – Обожаю консенсус: почему победил Шчур – Вручение в блестящем Ренессансе – Хто такі Макс Шчур?

Перед окончанием миссии в Минске Щепаньска познакомила нас с главой белорусского отделения Идеябанка. Все мы надеялись, что если новое посольство забьёт на премию, то мы можем напрямую обратиться в банк.

На место Эльжбеты I Щепаньской прислали Эльжбету II Иневску. Общими в них были только имя и очертания, в остальном же Эльжбета II была очень несамостоятельна. Она почему-то не могла обсудить премию с нами в одиночку, а у посла в те дни, когда мы могли встретиться, всегда были дела. Поэтому мы без посольства внесли изменения в положение (убрали чёртовы рецензии и ввели консенсус вместо голосования), выбрали жюри (прокатив по моей инициативе Бухалик) и объявили премию.

На первую встречу с и.о. посла я подготовил красивый бюджет, по которому посольство должно было потратиться на изготовление видеороликов к церемонии и оплатить работу жюри плюс как обычно снять зал. И.о. посла очевидно смутили цифры, к тому же, по их словам, Щепаньска не оставила им никаких документов, которые бы удостоверяли, что посольство когда-либо тратилось на премию, потому они даже не знают, что делать. Однако у них есть предложение: зачем победителю 10 тысяч, хватит с него и 2,5 за глаза, а 7,5 можно потратить на перевод и издание в Польше. В итоге в течение нескольких месяцев был найден компромисс: поляки не снижают размер премии, но и не дают никаких денег на жюри и видеоролики. К тому же они навязчиво предлагают включить в жюри двух польских журналистов, которые интересуются Беларусью и даже написали о ней пару книг. Я созвонился с Хадановічем, Пятровічем и Арловым, сообщив им об этом предложении. Мне был нужен их ответ, либо они прогибаются под посольство и принимают в жюри этих журналистов, либо… впрочем, и так было понятно, что прогибаются, но мне была нужна их санкция. К этому времени началось волнение в СМИ, мол, премия тю-тю, что-то долго не объявляете жюри. Ну и как только это волнение началось, мы сразу всё и объявили.

Жюри немного опечалилось, что придётся работать бесплатно, но я обещал им раздобыть хотя бы по сто евро. Польским членам жюри я ничего не обещал, просто уточнил, действительно ли они согласились работать бесплатно? Да, согласились. Видимо, поэтому связь с ними была очень плохой: не отвечали на письма и звонки, мы еле выбили из них 12 позиций для лонг-листа. В принципе, всё равно все были уверены, что они не смогут прочесть все книги.

В начале лета выбирали лонг-лист. Достигали консенсуса только с белорусским составом жюри. Меня это заседание расслабило. По сути его провёл Бабкоў, он стоял у доски с фломастером. Жюри что-то вычисляло, я подавал голос и делал какие-то предложения, только когда обсуждение заходило в тупик. Самый тупик был тогда, когда на два последних места лонга претендовали три книги и реально эта ситуация никак не решалась. Тогда появилась идея сделать лонг из 13 позиций, я сказал, что в положении насчёт количества позиций ничего не сказано, а значит, мы можем это сделать.

Сначала меня беспокоило то, что сроки премии постоянно продлевались. Мне почему-то хотелось, чтоб срок истекал в срок, а не позже. Но потом я подумал, что это же не из-за меня сроки затягиваются, а значит, вины моей нет, моя цель – вручить премию за 2015 год, а когда – это меня мало волнует. Когда обстоятельства сложатся. Потом я ещё решил, что за 4 года так устал от Гедройца, что не хочу больше им заниматься, что и рассказал достопочтенной Раде ПЭНа. К моему удивлению Хадановіч сказал, что он готов в следующий раз делать премию, а Логвинов сказал, что будет ему помогать. Ну-ну. Я, конечно, не особо поверил, но сразу стало легче. Теперь я знал, что вот эта премия закончится и – всё! Я не буду больше общаться с посольскими людьми, у которых вечно нет денег и желания сделать всё в срок. Не буду с ужасом открывать газеты и читать, что опять всё плохо. Небудунебуду.

Тем временем посольство попросило перенести вручение с конца сентября на середину октября. Что ж, дорогие, когда-нибудь вам всё равно придётся её вручить.

На шорт-лист собралось рекордное количество жюри – все. 4 белоруса за столом в ПЭНе и 2 поляка на столе в скайпе. То ли из-за этого скайпа, то ли ещё из-за чего у меня не заладился процесс консенсуса. Я пытался прислушиваться ко всем мнениям и пробовал выделить всеобщее, но это было очень сложно. Один из членов жюри пытался незаметно ввести в шорт своего фаворита, о котором в прошлый раз все остальные высказались, что, конечно, дальше лонга он не пройдёт. В конце была только одна проблема: поляки не хотели исключать из шорта Глобуса, это был их фаворит и, подозреваю, что они хотели его выдвигать на первое место. И тут на польских жюри надавили, мол, у них колониальный взгляд на нашу литературу, да и вообще они не могут в беллите понимать из своего Вроцлава и пусть прислушаются. Сначала поляки были непреклонны, говорили, что Глобус это самое лучшее, что есть. Когда их просили обосновать, почему, они затруднялись, говорили, что им просто понравилось. Но, в конце концов, под давлением перестали его отстаивать.